небольшой паузы, – ты правда убедительно говоришь, – добавляет он с резким смехом. – Ничего удивительно, что я попался на твои уловки. И я поделюсь с тобой своей историей. Я сыграю в твою игру, но ты, – он тычет свободной рукой мне в ключицу, касаясь ее, – ты тоже должна в нее сыграть. Одна история в обмен на другую.
– Мою историю? – в этот момент я делаю глоток, и бесценная сурья едва не выливается на достаточно ценный кожаный диван. – Ты… хочешь узнать мою историю?
– Разумеется. Я поискал информацию о тебе в интернете, но не склонен ей верить, так как в том же интернет написано, что тебя не существует. А что? Тебе нельзя рассказывать о себе?
– Нет, просто… никто никогда не спрашивал обо мне, – говорю растерянно. Подтягиваю колени к груди и зарываюсь в одеяло, словно пытаясь скрыться от его внимания и интереса. – Я заключала всего пару контрактов, но те люди не стремились узнать меня, их больше волновало, что я могу сделать для них.
– Хочешь сказать, они выкладывали тебе всю свою подноготную и не просили ничего взамен? Звучит неправдоподобно.
– О, ты удивишься тому, насколько люди обожают разговаривать о себе и насколько им плевать на других. Так что, в определенным смысле, ты уникален.
– Приятно, что ты готова признавать мою уникальность хоть в чем-то, обычно когда я говорю об этом сам, ты закатываешь глаза, – комментирует Марк, и я делаю именно то, в чем он меня обвинил. – Вот, теперь это Рин, которую я узнаю, – шутит он, пряча смех в бокале.
– Если ты так сильно хочешь петь себе дифирамбы, надо было соглашаться рассказывать историю первым. Но у тебя еще есть шанс. Ну так что? Слушаем тебя или меня? – Марк моментально поднимает руки вверх словно сдается и жестом уступает мне право говорить. – Рада, что мы определились.
Сразу же с места перейти к рассказу о своей жизни у меня не выходит. Она началась так давно, что факты успели позабыться, потонуть в мощном течении времени. Детали обточило подобно тому, как вода точит камень. И все же есть моменты, которые выжжены в памяти, которые остаются с тобой всегда, несмотря на сменяющиеся вокруг обстоятельства. В последний раз о своем прошлом я общалась с сестрами, потому что только с ними чувствовала себя свободной от осуждения. Рассказывать подобное человеку неудобно и странно.
Осушаю бокал и наполняю его во второй раз. Накидываю плед на плечи и под пристальным небесным взглядом Марка наконец открываю рот:
– Пожалуй, стоит начать с того, что я не всегда была Сирин, но теперь уже в Яви не осталось никого, кто мог бы помнить меня другой.
– Ты не всегда была посланником небес? – его брови поднимаются вверх, вслед за округленными глазами. – Значит когда-то ты была человеком как и я? – спрашивает он почти с надеждой.
Люди всегда хотят, чтобы другие были похожи на них, они стремятся к конформизму во всем. Последние месяцы Марк считал меня потусторонним демоном, но стоит сказать, что когда-то я была человеком, и в нем проснется все сострадание мира.
– Нет, – мотаю из стороны в сторону