добирается до меня, и я открываю ему дверь с самым хмурым своим видом. Он без лишних слов проходит внутрь, даже не разувшись.
– Слышь, козёл, ты чё, в подъезде родился? – я догоняю его с претензией и стаканом воды.
Паша тут же хватается за стакан и берёт в рот немного воды, которую фонтаном брызгает в лицо Овечкиной. Та заходится кашлем и с шумным вдохом открывает глаза. Затем она моргает. Очень долго моргает, разводя руками. Я беру её за одну ладонь и помогаю приподняться.
Взгляд Ларисы наконец-то проясняется. Она с детским удивлением пялится на меня, после чего медленно переводит взгляд на Пашу.
– Лариса, – начинает тот, предположительно, издалека, – ты помнишь меня?
– Лера?.. – дрожащим голосом спрашивает Овечкина.
Я, не сдержавшись, прыскаю в кулак.
– Нет, Ларис, это я – Паша, – хмурится староста. – Дело в том, что Лера, – он косится на меня. – В общем, сейчас это не Лера.
– Понятно, – как-то заколдованно отвечает Овечкина. – А где она? – и улыбается.
– Мы думаем, что сейчас она…
– В моём теле, – я скрещиваю руки на груди, бессовестно перебив старосту. – Наверное.
– Вы же шутите? – до конца не верит Овечкина. – Так не бывает.
– Поверь, я сам не в восторге от всего этого. – Я плюхаюсь рядом с Овечкиной, закинув руки за голову и как можно шире расставив ноги. – Дело было как…
И я всё ей рассказываю. От начала и до сегодняшнего дня. Даже чуть подробнее, чем старосте.
Сомнения в изумлённом взгляде Ларисы постепенно развеиваются, чем ближе я подбираюсь к сегодняшнему дню в процессе повествования. Я делюсь с ней впечатлениями о нашем знакомстве, о знакомстве с Пашей и остальными невольными участниками Лериной жизни. Ну а когда уж дошла очередь Светланы Васильевны, то я сверху-донизу рассказываю ребятам о всех плюсах этой цыпочки. Минусов в ней нет.
Когда я заканчиваю говорить, Пашка уже сидит рядом на стуле с бутылкой колы, а в руках у Овечкиной стынет чай.
Она даёт мне подержать свою кружку, которую я перенимаю. Сразу после этого мне в лицо прилетает её крохотная ладонь, наградив звонкой пощёчиной.
– Блять, за что?! – выкрикиваю я, растирая щеку ладонью.
– За тот случай в раздевалке! – краснеет Овечкина и отнимает у меня чашку. Пашку это очень веселит, он не препятствует.
Немного побубнив, Лариса говорит, обращаясь ко мне:
– Ты пытался связаться со своими родителями?
– Он пытался, – вместо меня отвечает Паша, – его отец не берёт трубку.
– Алкаши не берут трубки, – всё ещё потирая щёку, добавляю я.
– И какой у вас план? – спрашивает Лариса. Её взгляд бегает от моего лица к лицу старосты. Она полна решимости и, судя по её виду, очень хочет вернуть Леру. – Вы будете что-то делать с этим… чудом?
Я вскидываю обе ладони, будто сдаюсь.
– Есть один вариант, – подаёт голос Паша, и мы синхронно оборачиваемся в его сторону. – Поехать в Муторай.
– В Муторай? – охает Лариса. – А если мы ничего не выясним!
– Мы? – я морщусь