что на родительском собрании папе даже вручили подарок – набор для душа.
С тех самых пор отец свято верил в мою одаренность, и когда я перешел в старшую школу, этот абсурд достиг своего пика. Весенний конкурс эссе по прочитанным книгам, организованный директором, не устававшим подчеркивать, что «истинное образование – это воспитание души», еще раз подтвердил, что никакого таланта у меня нет. Сам-то я отлично знал, что писанина – не мое, как и всякие тупые конкурсы. Но смыться, не положив готовую работу учителю на стол, было невозможно. Поэтому я кое-как накропал нужное количество знаков и свалил с чистой совестью.
– «Извозчик Ким подвозил девушку Поннё…» Они же из разных произведений, балда! «…И склонил ее к интиму, из-за чего у его жены случился инфаркт». Хм, вот как? «Старый извозчик взял серп и…» Что-о?! Ты прям писатель-фантаст! Читал хоть «Удачный день» и «Картошку»? Или увидел в тесте по литературе отрывки «а», «б» и «в» и решил, что это один рассказ?
Я молчал.
– Думал, конкурс – формальность, ничего и проверять не будут?
Классный, ответственный за конкурс, шутливо постучал мне по лбу. Ну думал… И что? Я просто написал свое мнение: автор сатирически изображает распущенный мир, где развлекаться с малолетками за деньги – обычное дело. А Тончжу, препод обществознания, стал распекать меня, мол, я это нарочно сделал – убедиться, что в литературе тот ни бум-бум. Ну и чтобы поржать, конечно. В довесок он припомнил мне драку в начале четверти и вынес абсолютно идиотский вердикт: двенадцать месяцев испытательного срока, а если снова накосячу, меня ждет порка – девяносто девять ударов. Что ж, наказание откладывалось, и мне ничего не оставалось, кроме как с горькой усмешкой покинуть учительскую.
Пока все идет гладко – я не получил ни одного удара. И не только я. В нашем классе сорок человек, и каждому, кто в чем-то провинился (а таких большинство), Тончжу назначил испытательный срок и возможное наказание в случае нового «преступления». Например, одному нужно быть паинькой целых четыре месяца, иначе придется наворачивать сорок кругов на спортплощадке; второму – месяц, а не то будет драить полы в классе до блеска; третий может отделаться и неделей, иначе придется раскошелиться на напитки для всего класса.
С отцом Тончжу познакомился в тот роковой день, когда мы переехали в этот район. Оказалось, что классный живет по соседству, в доме напротив, в такой же квартирке на крыше, как наша. С тех пор моя жизнь превратилась в кошмар. Перегнувшись через коробки, еще не распакованные после переезда, папа доверительно поинтересовался, что тот думает о моем будущем. Спрашивать о моем будущем Тончжу, который, ступив за порог школы, чудесным образом перевоплощается из учителя в обычного говнюка, просто смешно. Ведь педагог он только в рабочие часы – таков его идиотский принцип. Поэтому классный отвечал с неохотой:
– Да, я читал эссе Вандыги… Впечатляет! Такая оригинальность, чувство юмора… Думаете поступать на филологию?
Папа принялся рассказывать, каким одаренным ребенком я рос. Тончжу поддакивал, похлопывая себя по колену.