держа в руке связку из пяти пар первоклассных чулок. Но вдруг папа быстро запихал все в коробку. Напарник последовал его примеру.
Как только поезд остановился, отец первым выскочил из вагона.
– Беги! – закричал он.
Схватив коробку, дядя бросился наутек. Папа спешил за ним что есть мочи, но оторваться от погони не смог. И те двое, что вышли следом из поезда, схватили его.
– Этот карлик не понимает, что ли, по-человечески… Сказали же: не шататься здесь!
Они стали избивать папу. Мы с дядей рванули к нему с двух сторон. Каждому досталось по противнику. Дядя бросился защищать, а я просто был взбешен. Из-за Тончжу, из-за того, что папе досталось. Мы никого не трогаем, какого черта все к нам цепляются?!
– Беги, па! – закричал я, схватив толстяка за пояс. Отец не двинулся с места. – Быстрей!
Папа не побежал. Выбора нет – придется драться. Но… Дядя мешается под ногами. Он не различает, кто на кого нападает. Я врезал противнику в солнечное сплетение. Затем схватил за руку, чтобы, перекинув через себя, сломать ему кисть.
– Не… Не… Не тащи на себе, – завопил дядя, увильнув от второго нападавшего. Тот ошарашенно выпучил глаза. И тут оба ринулись на меня. Дошло, наконец, с кем нужно драться. Главное – не подставлять спину. Нападая и отступая, снова нападая и снова отступая, я старался не подпускать их сзади. Если нет оружия, то им становится сам атакующий. Они напали почти одновременно. Тот, что первый вошел в зону поражения, получил в челюсть. Под ухо – сильный удар. Он безжизненно свалился на пол. Бой почти закончен. Осталось убрать одного.
– У… У… Упал, – сообщил дядя, выглянув откуда-то сбоку, когда я схватил второго за стопу и уже хотел ее вывернуть.
– Эй, в сторону!
Черт! Упустил момент. Нога противника врезалась в бок. Перехватило дыхание. Папа бросается мне на помощь. Ну куда? Ты же ему по пояс! Но отец спешит не драться, а принять удар на себя…
Вдруг раздался свист. Это дежурные по станции. Если поймают, мало не покажется.
– Сю… Сю… Сюда! – зачем-то зовет их дядя, распихивая людей в стороны.
– Бежим!
Мы сорвались с места, следом драпанули те двое. А коробку с первоклассными чулками так и бросили впопыхах.
Тончжу меня уже отлупил. Теперь папина очередь. Что за несправедливость… В кабаре ходил, а в метро нельзя? Помогать же не собирался… Может, я и хороший сын, но не настолько. Вообще, хотел просто забрать их оттуда. В целом так и получилось, правда пришлось удирать у всех на виду. Наверное, за это я и наказан. Порка дается папе непросто. Стареет…
– Правильно! Так его! Я бы сам с него шкуру спустил, с этого неслуха! – заорал Тончжу со своей крыши. А сосед из дома напротив в этот раз, как ни странно, помалкивал. И на том спасибо.
Папенькин сынок
Господи, сколько это будет продолжаться? Мы же договорились. Или терновые шипы так впились в кожу, что котелок не варит? Тончжу совсем распоясался: бухает как черт, детей избивает… Чему такой человек может научить? Перевоспитать его невозможно, поэтому