мелочиться!
– А я не хожу в хагвон, – ляпнул придурок Хёкчу и сразу же пожалел об этом.
– Я знаю, что ты дебил! По оценкам видно. Ты накатал? Что, в универ хочешь?
– Не откажусь.
– Встань и спой третий куплет гимна.
Хёкчу поднялся, со скрежетом отодвинув стул, и промямлил:
– Ну, третий как раз не помню…
– Вот и поступай! Туда, где доплачивают, если друга с собой приведешь… С ногами и руками оторвут!
Все стали ржать и стучать по партам.
– Так, кто у нас первый по успеваемости? А, Чон Юнха!
Она, кстати, ничего, эта Юнха. И учится на отлично.
– Ну-ка, продемонстрируй. Давай с первого по четвертый куплет, – обратился к ней классный.
Юнха даже не шелохнулась. Видно, что гордая.
– Слов не знаешь или петь не умеешь?
Девчонка все так же молчала.
– Вот ты, Юнха, поступай в Сеульский. Там все умники и зазнайки.
Сзади я увидел, что Юнха подняла голову и смотрит на классного. Готов поспорить, это был взгляд, полный ненависти.
– С этого момента все, кто будет прогуливать дополнительные занятия или дрыхнуть, пеняйте на себя! Начнем урок. Итак, глобальная потребность в деятельности ООН возрастает, но бюджет организации невелик. Для разрешения этой ситуации Генеральный секретарь Пан Гимун избрал тактику многосторонней дипломатии, получившую положительную оценку международного сообщества. По сравнению с прошлым, вопросы «мягкой силы», с которыми сталкивается ООН сейчас…
О-о, Тончжу-у… Так-то, может, и сойдешь за препода. Но у меня вопрос: как теперь не заснуть от скуки?
– Тридцать. Тридцать один. Тридцать два. Тридцать три… – отсчитывал удары Тончжу.
Я свалил с дополнительных занятий и, конечно, попался классному: он тусовался на первом этаже. Мой испытательный срок еще не закончился, поэтому назначенное наказание было тут же приведено в исполнение. Тончжу – низкий ему поклон – разделил девяносто девять ударов на три месяца. Я вроде ясно выразился: поступать в универ не собираюсь. Значит, все, что мне остается делать на дополнительных занятиях, – это дремать, скорчившись на неудобном стуле. Ну почему, скажите на милость, я должен каждый день упражняться в умении спать на стуле?
– Велел же не прогуливать, зараза такая. Что, если Говнюк – такая у меня кликуха? – перестанет подкидывать халявную жратву? А? Куда побежишь? Пойдешь огурцерезками торговать вместе с отцом?
Из класса раздался сдавленный смешок.
– Кто там ржет? Продавать огурцерезки – это, между прочим, тяжкий труд! И лучше так, чем дома в потолок плевать. Болваны, да что вы понимаете!
На самом деле Тончжу говорит правду. Это действительно тяжелый труд. Но от этой правды меня, мягко сказать, воротит. А он, раскрывая чужой секрет, будто заявляет: «Я же не вру, какие претензии?» Самоутверждается за мой счет. Когда нужно промолчать, обязательно что-нибудь ляпнет, а потом еще и повторит для надежности, сделав меня посмешищем. Бессовестный учителишка, зачем он унижает отца? Ведь это мой косяк… Ай, ой, больно-то как!
– Сегодня