сплетают нити судьбы, но и любой зевака норовит влезть меж петель уже пожратого молью шарфа.
Мне просто хочется подышать самой – без аппаратов, без костылей пройтись по замороженному городу. Он содрогается в конвульсии огней грядущего праздника.
Я еще дышу. Прошу учесть это в плане на мою жизнь.
Ждать
Требование решительных действий, диктуемое средой – почему ты остановился и замер, почему ты не хочешь на курс/уехать/меняться?! Купи, купи, продай себя подороже, торг уместен.
Кто сказал, что эта бесконечная гонка-преследование результативнее ожидания, вроде этому меня постоянно пытаются научить?
Хриплый от истерики голос, красные разводы лопнувших капилляров на влажных глазах, из самой груди немой вопрос в мудрую фигуру матери – «мама, когда у меня появятся друзья?».
Ответами всегда летели вопросы: «Что норма? Что дом? Кто все?».
И я точно знала, что значит друг для меня, но не предполагала, что мое мироощущение может не совпадать с тем, что кипит в умах других. Откуда это страшное желание человека – делить свое восприятие/точку зрения/жизнь?
Монолитной плитой на надгробии разбитых мечт станут мои принципы. Я замурую это где-то глубоко в себе, не разочарование и обиду, нет, в этом никто не виноват – это могила моей веры в книжки, в сказки, в то, что если все будут добрыми и хорошими, всем будет хорошо.
Только так не бывает. Мотивы, мысли, которые точат каждого – «почему он, а не я?».
В свои скверные десять я буду сжимать мамину руку, еще не зная, что она лукавит во благо:
– Обязательно встретятся те, кто тебя оценят, просто умей ждать.
Сидя у запотевшего окна, разрисованного холодом, искать теплую руку и уже не бояться положить голову на плечо. Верить обещаниям, а потом бегать по районам, звонить риэлторам, искать объявления на подъездах – сейчас, побег – тогда. Сладкая мечта, планы о большем, ведь уже столько пережили, выбирать фасоны белого, то вписывать, то зачеркивать имена гостей, и за чашкой чая с бутербродом с перетертой смородиной ловить суровый взгляд:
– Торопыга, всему свое время.
Сжимая все в себе, искренне кивая, я научусь, я уже знаю, как. Ты же оценил меня, а значит, мама была права: если ждать, все получится. В свои удивительные двадцать один я снова поверила, потому что эти глаза не умели врать, как не пытались.
Хотя уже тогда знала, что все временное, что нельзя терять время попусту.
– Прости, я ненадолго, надо ответить, – дверь балкона закроется.
– Подожди, я сейчас, – останавливаешься на полпути.
– Прости, давай в следующий раз?
Подождем другого, как троллейбуса
Я запишу на кассету свой вздох, в банку для анализов соберу эти сладкие-горькие. Все-таки тебе верю, раз ты веришь в меня. Правда, сил совсем на донышке, в лаборатории скажут, что в слезах слишком много надежды, а я лишь пожму плечами. Глядишь, и она меня оставит, надо лишь только немного подождать.
Учителя
Он