присмотра при перелетах на дальние расстояния. Так что командиром были введены трехсуточные дежурства каждого члена экипажа по очереди, за исключением навязанного нам научного сотрудника.
Через четыре часа моя вахта завершалась. Я окинул взглядом главную консоль. В верхней ее части тускло-зеленым светом с интервалом в одну секунду мигал тревожный сенсор, говоря о том, что все системы работают в штатном режиме. Чуть ниже датчик заряда ядерной батареи, поддерживающей все внутренние функции судна и жизнедеятельность экипажа, показывал заряд восемьдесят два целых и пять десятых процентов. Такой заряд мог поддерживать работу всех функций судна, как минимум, пять лет. Отклонение от курса составляло полтора процента, скорость судна двадцать семь астрономических единиц в час, загрузка полимагнитного ядра составляло ноль и девять десятых g. Все было согласно регламенту полета и беспокоится, было не о чем. Можно было сдавать смену.
Я вышел из модуля управления и через узкий короткий коридор длиной в три шага, прошел в лобби. Здесь, посередине помещения стоит круглый белый полимерный стол, вокруг которого размещались мягкие удобные кресла, с откидывающимися спинками. Для экономии места, кресла складывались и автоматически прятались под столешницей. Здесь проходят основные будни команды. Тут мы принимаем пищу, проводим совещания, не требующие голографического проектирования, отдыхаем, общаемся. Интерьер лобби выполнен в белых тонах и технологически все тут было на высшем уровне. Я провел пальцем по черной полоске сенсора на стене, и свет стал ярче, вырвавшись из полос освещения в потолке, выведя их из экономичного режима работы. Тоже самое я мог сделать и голосовой командой интеллектуальной системе управления. Или через служебный делс, закрепленный на запястье левой руки.
Дальше лобби находится технический модуль, где хранится все необходимое оборудование для выполнения миссии, проходят брифинги перед выполнением поставленных задач, а так же есть уборная и душевая. Лобби с ним разделяет такой же узкий в три шага, но закрытый дверью переход. Из технического модуля можно было попасть в блок АРМ ‒ автоматизированное рабочее место командира экипажа. Единственное помещение с запирающейся дверью, код доступа которой знал только Маер. По разные стороны от выхода из лобби – кубикулы. По четыре с каждой стороны. Они довольно тесные, все, что в них есть это шкафчик для личных вещей и соты, для погружения человека в состояние гибернации, благодаря чему еще никто не сошел с ума от долгих перелетов.
Я прислонил ладонь к сенсору на двери первого кубикула или как его проще назвать «кубика» слева, и дверь медленно отъехала в сторону. Через накрытую капсулу соты, прозрачным куполом, я увидел лицо командира Маера. Его рот, был немного приоткрыт, а веки слегка подергивались. Теплое равномерное дыхание его заставляло запотевать небольшую область стеклянного купола над его ртом. Система вентиляции тут же рассеивало запотевание, но командир снова выдыхал ртом на стекло, и все повторялось, снова и снова. Монитор над