и я должен успеть, быстро отодвинул график в периферию и развернул расчетную программу маневрирования, которая уже синхронизировалась с данными Марка.
Через сорок секунд расчет оказался загружен в созданную Леной конфигурацию на главном пульте управления, а точнее дополнен им.
– Сейчас тряхнет. ‒ Голос Марка прозвучал как всегда комично от своей безразличности.
График траектории полета обновился, и линия протянулась немного дальше, уже по экваториальной широте и в какой-то миг прервалась, обозначив геостационарную орбиту.
Маневровые ускорители начали свое дело. СИД мгновенно начал терять инерцию. Это было конечно не реверсное торможение, когда происходит гашение скорости на несколько тысяч километров в минуту и длилось оно не восемнадцать часов. Да и эффекта нестабильной невесомости при ней не возникало. За то трясло, словно на санях катишься с неровной горы под самый крутой склон, как сумасшедший и в ушах закладывало от того, что бортовые синхронизаторы системы жизнеобеспечения не успевали выравнивать давление в модулях.
В какой-то момент, я понял, что что-то пошло не совсем так и что тряска в тот момент превышала все допустимые нормы. Потом я даже испугался, что переборщил в спешке с расчетами, но к счастью, кривая, полностью заполнившись красным, замерла, лишь совсем немного выйдя за расчетные параметры.
Маневровые двигатели, откорректировав все допущенные погрешности, потухли так же внезапно, как и запустились. Конечно, им еще предстоит поработать при корректировках и сбросе траулеров, но основная задача их была выполнена. Система выполнила конфигурацию. Тряска прекратилась и наступила тишина.
Затем снова несколько сглатований вернули привычные звуки и голоса людей. Машинально я потянулся к ушам и к носу, проверить, не открылись ли кровотечения, понимая, что маневровое торможение оказалось слишком жестким. Крови не было.
‒ Какого хера, Корин! ‒ Лена раздраженно кричала на меня, одновременно подготавливая новую конфигурацию для корректировки орбиты.
Теперь нужно было привести СИД в инерционный полет на определенной высоте над экваториальной зоной планеты в этом полушарии.
‒ А… ‒ Я протянул нелепый звук, пытаясь понять ошибку, чтобы определиться какую позицию защиты стоило занять. ‒ Я все сделал согласно полетным данным! ‒ Тут же вспомнился случай на Пилигриме, когда я передал расчет маневрового торможения с ошибкой, которая едва не стоила не только судна, но и жизней всех членов экипажа.
Я тогда обещал себе, что никогда не допущу ничего подобного, но тут… Я был готов поклясться, что ошибки не было! Не было.
И все же какое-то зерно сомнения засело в моем мозгу. Почему? На что я отвлекся, когда забыл про расчеты маневровых? Ни на что, а на кого! Я должен был признать, что мои мысли в тот момент витали больше в лобби, чем в кабине пилотов, а это точно причина, из-за которой может быть совершена ошибка.
Лена смотрела на меня в упор, и взгляд ее