кто-то сунул в банку упавшую звезду.
– А что там внутри? – спросил Семён, остановившись у одного из фонарей, освещающих набережную.
– Жир, – ответил Олег.
– Как он там оказался?
– Его наливают фонарщики.
– А кто такие фонарщики?
– Те, кто зажигают фонари.
– Ах, как много вопросов, – вздохнула Вера.
– Вопросы, это хорошо, – Олег одобрительно потрепал Семёна по плечу. – Всегда задавай вопросы. Понял?
Семён энергично закивал.
– Только поменьше в присутствии тётушки Марии, – добавила Надежда.
Вера покивала, подтверждая слова сестры.
– А там?.. Там что? – спросил Семён, приживаясь к перилам. – Давайте сходим туда.
Его лихорадочно блестящий взгляд карих глаз был направлен на другой берег, где сверкали тысячи огней. По эту сторону реки людей почти не осталось, а те, кто проходил по мостовой держали свой путь домой, к горящему камину. Свет в окнах гас, и город становился всё тише и тише. Но там… Все было по-другому, словно вся сила Царь – Града собралась в нём, чтобы насладиться пришедшей ночью.
– Там, – Олег положил руки на плечи Семёна, – пропасть.
Семён удивленно моргнул.
– Ты меня обманываешь. Какая же это пропасть, там ведь люди, и огни, и смех, и…
Хватка на детских плечах усилилась.
– Если перейдём этот мост, то назад дороги не будет, – предупреждающе сказал Олег.
– Почему? – недоумевал Семён.
– Она не отпустит, – выдохнул Олег.
– Кто?
– Бездна.
Мальчик перевёл на Олега непонимающий взгляд.
– Думаю, на сегодня прогулку можно закончить, – по-доброму улыбнулся он Семёну, мягко подталкивая его в направлении столичного дома Орловых.
– А в следующий раз мы туда сходим? – спросил мальчик, оглядываясь на манящие огни.
Олег только хмыкнул.
Следующим утром, когда рассвет толком не успел забрезжить, карета Орловых уже держала курс на загородное имение. Надежда сидела, привалившись к стенке, и через окно, глядела в мутное утро. Мимо проплывали дома, мосты, фонари, словно растворяясь в рассветной дымке. И стало так тоскливо на душе, словно на мгновение дали насладиться желаемым, а затем его отняли.
Если бы ей дозволили решать, то она бы осталась в Царь – Граде ещё на денёк или два, а может быть и дольше…
Шли дни, а от Горячева не было не единой весточки, словно он вовсе не был очарован ею и решил прекратить всякое знакомство.
– Кто бы он ни был, не жди его, – сочувственно сказала тётушка Алёна, заметив, как Надежда в очередной раз неотрывно смотрит на закрытые кованные ворота. – Наденька, он не придёт. Ты лишь тешишься бесплодными надеждами.
– Так было и с Вами, тётушка? – тихо спросила она, всё также наблюдая за воротами, где рядом кроной качали вязы.
Тётушка Алёна поджала губы, и опустила потускневший, от пролитых в юности слез, взгляд. Возможно, Надежда бы и страдала от разбитого сердца, но Горячев был ей дорог