благовест нищим, одно лишь, цветки
Горчащие твердь не прейдут,
И с нами пеяли хвалу ангелки,
Сих венчики ясные ждут.
Доднесь Вифлеемская эта Звезда
Горит, никого не узнав,
И мертвая всех отражает вода
В цветницах кровавых канав.
«Рассчитавшись последней и страшной ценой…»
Рассчитавшись последней и страшной ценой
За никчемную участь свою,
Мы покинем пределы юдоли земной
И очнемся в желанном раю.
Это рай ли, Господь, это рай ли, тростник
Лишь виется на горних камнях,
Кто и в смерти был весел, томительно сник,
Аще зиждима цветь во тенях.
И великая слава Твоих не спасла
Рыбарей, сколь пусты невода
И тиара цезарская вновь тяжела,
Пусть хотя б мироточит Звезда.
Только погань во цвили вольготно снует,
Всюду чудища стонут одне,
Злое лихо унывные песни поет,
Всё целуются змеи в огне.
Лишь тогда и не сможем ни слова сказать,
Слезы выльем из веек пустых.
Нас в Отечестве было вольно истязать —
Бойтесь вами прибитых святых.
«Ах, нету ни могилки, ни креста…»
Ах, нету ни могилки, ни креста
У бедного сыночка моего.
В какие-то погиблые места
Сманила злая смертушка его.
Но помни, о тебе не забывал
Юродивый запнувшийся отец,
Слезами изобильно поливал
Волошки и сплетал из них венец.
Вот явится как заспанная мать
В ночнушке подмогильного шитья,
И мертвый станем воздух обнимать,
Вытаскивать сынка из лоскутья.
И жалкой не осталось от меня
Кровинки – исслезилась и она,
И в очи белокровного огня
Плеснула та же Смертушка одна.
А был сынок прекрасен и умен
Да Господь не пустил его к живым.
Возглянешь в небо – протьмищи ворон
Галдят по перелетам юровым.
Вдоль пажитей бредет он без пути,
Ручонкой прогоняет черный гнус,
И плачет все, и плачет – и спасти
Не может Михаилку Иисус.
Сыночка осиянные стопы
В ходьбе не приминают васильков.
Кричу, не докричуся из толпы:
«Я много наплету тебе венков.
Умру скорей, чего здесь балевать,
И вместе побредем чрез лепестки —
Со кошиков нецветных раздавать
Волошковые синие венки».
Кора
Кладезь бездны
Части света сближая волнами,
Обмелел океан мировой.
Юг и север сошлись перед нами
И свободный разрушился строй.
Золотой треугольник сверкает,
Старый свет, Новый свет – два угла,
А на третьем простор отсекает
Надъяпонского солнца игла.
Откровение нового слога
Суть