не по-человечески получается. Тесть сам привёл жёнушку будущую к жениху. Не по себе мне, – Иван как будто издевался.
– Ты челюсть-то свою отвисшую попридержи, а то ненароком отвалится. Неужели ты думаешь, что Евгения Петровна для тебя рождена? Мечтатель ты, Иван…
– А, ну если так, то прошу вас идти в сторону своего дома. Откуда пришли, туда и возвращайтесь.
Евгения стояла в дверях и глаз не сводила с Ивана. Две недели его не видела, а как будто вечность прошла. Тогда и встретились их взгляды. Иван как будто приковал её глаза к своим. Только громкий хлопок в ладоши помог отвести взгляд от кузнеца. Пётр Николаевич так оглушительно грохнул, что Иван даже поморщился и почесал уши.
– А ты меня не выгоняй, – произнёс отец Евгении. – Я тебе вот принёс…
Пётр Николаевич вытащил из кармана носовой платочек, развернул его на ладони. Посередине лежал маленький крестик.
Иван побледнел. Хотел было забрать крестик, да Полянский сжал руку в кулак и произнёс:
– А вот и не отдам. Пусть у меня побудет. Ты парень вольный, крестик продашь и исчезнешь, а мне что без кузнеца в округе делать? Мне намерения твои знать надобно. Что думаешь делать без отца, куда податься собрался, где пропадал столько дней?
Но Иван на вопросы не ответил, сжал кулаки и подошёл вплотную к Петру Николаевичу.
– Крестик-то отдай! – крикнул он громко.
Евгения аж назад попятилась.
Но Полянский лишь дулю покрутил перед носом Ивана, потом повернулся и направился к выходу.
– Отдам, – пробормотал он, выходя на улицу, – если тут останешься, а иначе не видать тебе памяти отцовской…
Пётр Николаевич шёл быстро, Евгения бежала за ним.
Глава 2
Приготовления к свадьбе шли полным ходом. Платье шили три портнихи. Дольше всего расшивали бусинами. Оставалось лишь в день свадьбы цветы живые приколоть. Платье с цветами Евгения увидела в журнале, что довелось полистать в Москве. И загорелась таким же. Долго объясняла портнихам, что она хочет. Юбку три раза перешивали. То длина не устраивала, то недостаточно пышная была… Портнихам Полянский платил хорошо, но они никак не могли с Евгенией договориться. Платье закончили за день до свадьбы.
Накануне Евгения была в бане с подружками. Смеялись, пели песни, гадали на тенях от свечей. Как Евгения ни приглядывалась, всюду на тенях ей мерещились кресты. Было даже не по себе.
На следующий день надела платье. Прикололи живые розы. Пётр Николаевич нервничал. Не было Сапожниковых, уже и час прошёл, и два.
– Застрелю за позор такой, – кричал отец.
Но купцу Сапожникову было не до свадьбы. Поутру его сына выловили из реки. Утонул.
Об этом Полянскому сообщил гонец.
Пётр Николаевич так и сел на пол.
Не знал он, как Евгеньке рассказать страшную новость. На ватных ногах поднимался в комнату дочери.
Евгения стояла спиной к нему, портнихи поправляли платье.
Дочь