если сено в логу и осталось, то ведь оно крепко загорожено, как?..
– Делай своё, внучка, да поспешай, каждая минута может жизни маральей стоить. А я – к охотникам, покумекам чо и как…
Аня – ноги в лыжи и бегом к лиственнице. Орёл выслушал план Деда, одобрил одним словом: «Разумно», поднялся и полетел собирать помощников. Девочка вернулась домой.
– Анька, ты, поди, голодная? – спросила бабушка Марьяна.
– Не, я сироп Ангелу утром готовила и сама попила.
– С сиропу на шаг проку, а ты на лыжах полдня уже носишься. Бери ложку и хлебай щи понемножку – горячие.
– Спасибо, бабуля, щи-то вон какие ароматные!
– Дед где-то пропал, не ты ли его, стрекоза, куда наладила? Об чём шептались-то давеча?
Аня помалкивала, не решалась говорить бабушке о маральем несчастье. Она хоть и добрей доброй, но всё боится за внучку: непонятна ей дружба с птицами и зверятами.
– О, дед в сенях шебуршит, явился, – прервала размышления внучки бабушка.
Двери отворились, и вошёл дед с рюкзаком в руках.
– Мамка, на стол чего-нибудь горяченького, а в рюкзак харчей положи и соли пачек пять-шесть.
– Ай молодец, никак в тайгу наметил, не браконьерить ли?
– Дело, дело, Мамка.
– Како дело-то в апреле у охотника в тайге, чо мелешь, молодец?
– Всё тебе знать надобно, Мамка.
– А как же! Не Анька ли тебе чего нашептала утресь?
– Некогда мне впустую языком хлопать – так и щей не полопать.
– Неугомонный дед – управы на тебя нет, – ворчала бабушка, собирая меж тем в рюкзак съестное.
– Деданька, и я хочу с тобой, – подала голос Анюта.
– Мы же артельно идём, с ночёвкой, да и зимовье там невелико. Жди дома вестей.
– Мне теляточек жалко, – всхлипнула девочка, – может, помогу чем…
– Каких ишшо теляточек? – спросила бабушка.
– Ма-ра-ля-то-чек наст в кап-ка-ны ло-ви-и-и-т, – распевно плакала девочка, – вы-ру-чать надо.
– То-то, секретчики, чо сразу-то не сказывали! Грех живым не помочь, хоть и о четырёх ногах. С богом, с богом, молодец. А ты, Анька, науки правь, небось, опеть «обезьянки» по дневнику прыгают.
«Обезьянкой» бабушка называла двойку, а пятёрку – «белочкой». В дневнике Ани можно было действительно увидеть «обезьянок», но число «белочек» заметно их превышало.
Дед Степан решительно отказался брать внучку в тайгу. Однако девочка выследила охотников и отправилась по их лыжне. «Гляну, будет ли толк от нашей помощи, и к вечеру вернусь домой», – решила Аня.
Тайга-тайна
Апрельский полдень щедро поливал солнечным дождём таёжные деревья. Каждая пихточка, сосёнка с усладой купалась в этом оживляющем потоке света и тепла. Солнечный дождь побуждал к движению жизненные силы, спавшие всю долгую зиму под корою, в корнях деревьев, и они затаённо пробуждались, тихо радуясь весне и продолжению жизни. Деревья дышали, как дети, неслышно, утайно. Изредка эту тишину тревожил шорох снежного оката с веток, да на полянах охал, постанывая, оседающий, умирающий