.

поиграть с моими платьями, пока его отец работал тут.

      – Папа – бизнес-менеджер Амалии, – объяснил Сэл.

      – Однажды, – продолжила Мами́, – Сальвадор случайно разорвал Halston[29].

      – Ох, – взвыл Сэл, закрывая лицо руками. – Это было винтажное золотое вечернее платье из ламе́[30].

      Я понятия не имел, что это значит, но, судя по выражению лица Эммы, она крайне сочувствовала Сэлу.

      Мами нежно рассмеялась.

      – Он так расстроился из-за этого, что я решила научить его, как все восстановить.

      – И никогда такого не повторять, – улыбнулся Сэл. – Она подарила мне Halston на шестнадцатый день рождения.

      Эмма положила подбородок на сцепленные руки.

      – Вы надели его?

      – К сожалению, тогда я еще не был готов к подобному. А к тому времени, когда осмелился, эта штука не налезала на мои бедра. Оно до сих пор висит у меня в шкафу. Можешь попробовать вырвать его из моих хладных, мертвых рук.

      Эмма снова засмеялась. А я запихнул в рот еще один макарон. Вероятно, я собрался вывалиться из-за стола, объевшись сладостями, но лучше так, чем пялиться на Эмму влюбленными глазами, как идиот.

      – Я была счастлива иметь рядом человека, разделявшего мою любовь к моде, – сказала Мами́. – Увы, мой милый Титу́ этим совсем не интересовался.

      – Откуда ты знаешь, Мами́? – Я взял еще один макарон. – Ты ведь никогда не спрашивала.

      – Ну, теперь бы могла. – Она игриво шлепнула меня по руке.

      Уголок моего рта приподнялся.

      – Слишком поздно. Я оскорблен и уже не заинтересован.

      – Дерзкий мальчишка. – Мами́ усмехнулась, а затем сморщила носик.

      Эмма наблюдала за нами своими зоркими глазами.

      – Вы двое очень близки, – сказала она, когда наши взгляды встретились.

      – Мы были близки даже до смерти моих родителей.

      Если Мами́ и удивилась тому, что я рассказал Эмме о родителях, то не подала виду. Она с нежностью посмотрела на меня затуманенными глазами. Я мог бы смягчиться из-за этого взгляда. Но потом вспомнил ее назойливое вмешательство в мою личную жизнь. Я бросил на Мами́ косой взгляд.

      – В детстве она читала мне сказки на ночь.

      Мами́ внезапно заинтересовалась несуразными коктейльными кольцами[31] на своих пальцах. Неужели она действительно думала, что я забуду маленькую уловку, которая привела меня сюда?

      Я переключил внимание на Эмму.

      – Моей любимой была «Мальчик, который кричал «Волк!»[32].

      Губы Эммы дернулись, в глазах засиял свет, и я вдруг понял, что реагирую на это так, будто этот свет льется прямиком на мою душу, расширяя пустующую пещеру внутри ее. Я боролся с улыбкой, яростно боролся, ведь все, чего я хотел, – это широко улыбнуться и рассмеяться вместе с ней.

      – Она напугала меня до смерти, – мягко продолжил я, – и я больше никогда не вводил никого в заблуждение.

      – О, ну ладно, – весело пожурила меня Мами́. – Считай, что наказал меня. А теперь заткнись