Джессика Соренсен

Одиночество Новы


Скачать книгу

не целовалась с парнем, а Лэндон ведь не просто парень. Он мой лучший друг. Я и сама много раз об этом думала, но думала и о другом: что, если я его потеряю? Лэндон – моя единственная связь с миром с тех пор, как умер папа. Я не знаю, как я буду без него и буду ли вообще хоть чем-нибудь.

      Я начинаю слабо возражать, но Лэндон закрывает глаза, и мои сомнения на время отступают, сдаваясь ощущению его губ в моей ладони. Он целует их медленно, словно растягивает момент, и, зная Лэндона, можно предположить, что это так и есть. Его губы поднимаются к моему запястью, и там он повторяет все то же самое, только теперь касается языком, и я, вся дрожа, закусываю губу. Глаза закрываются сами собой, и я, затаив дыхание, жду поцелуя. И опять жду, но ничего не происходит.

      – Нова, – говорит Лэндон тихим, хриплым голосом. – Открой глаза.

      Я послушно открываю, немного разочарованная. Я и правда думала, что он меня поцелует.

      Его медовые глаза тлеют, как угольки, в ярком солнечном свете. Губы приоткрываются, и тут же он смыкает их снова, пристально смотрит на мой рот и вздыхает.

      – Я не врал, – говорит он, оглядываясь на дерево, и снова черкает карандашом по бумаге. – Я бы тебя целыми часами рисовал… даже целыми днями. Это было бы лучше всего. – Лэндон осторожно касается кончиками пальцев уголка моего глаза, потом убирает руку, и замешательство в его глазах усиливается. – Особенно вот что.

      Я не знаю, как ответить, поэтому не открываю рта. Лэндон опускает голову, и пряди волос падают ему на глаза. Рука снова приходит в движение, перенося на бумагу очертания огромного голого дерева вдалеке. Смущение исчезает с его лица, он успокаивается, погружаясь в свое творчество, а я теряюсь в догадках: почему он не поцеловал меня и почему, когда хотел поцеловать, у него было такое печальное лицо?

      У меня начинаются рвотные позывы – выпитое просится обратно. Я перегибаюсь через перила, и меня выворачивает наизнанку, пока желудок не делается пустым, мышцы живота не начинают ныть, а на гравии под лестницей не остается лужа рвоты. Я вытираю рот тыльной стороной ладони, отворачиваюсь и сползаю на деревянный пол. Обнимаю колени, прижав их к груди, прислоняюсь спиной к перилам, запрокидываю голову и смотрю на звезды, ярко сияющие в угольно-черном небе. Начинаю их считать, одну за другой, мой мозг и тело потихоньку расслабляются.

      Я сижу так, пока дверь трейлера не распахивается и опять с грохотом не захлопывается. Я отрываю взгляд от неба, перевожу его на дверь в надежде, что это Делайла и тогда можно будет убраться наконец отсюда. Но это всего-навсего Ники.

      Вид у нее разъяренный, лицо красное, она сердито топает по лестнице к гравийной дорожке.

      – В гробу я видела и тебя, и твои рисунки дурацкие!

      Дверь снова открывается, и выходит парень с медовыми глазами. Во рту у него незажженная сигарета. Стоя на верхней площадке лестницы, он прикрывает сигарету руками и закуривает, а с Ники тем временем сваливается блестящая розовая туфелька на шпильке.

      – Козел ты, вот ты кто! – кричит она и швыряет туфлю в него.

      Парень выпускает дым изо рта, туфля пролетает