им о своих намерениях.
– Первый МГМУ имени Сеченова, – прочел с планшета отец. – Это главный медуниверситет страны.
– Мы же на стоматологию его определяем, поэтому почитай про МГМСУ. Там дети Лёмы учатся. Он стоматологический как раз.
– В Первом Медицинском тоже есть стоматология, – выпятил нижнюю губу папа, в глазах которого отражался экран планшета.
– Да, я знаю, но ведь там…
– О, Фариза, смотри, – перебил ее отец. – Тут есть, кажется, и твой профиль. Второй медицинский – РНИМУ им. Пирогова.
– Очень смешно.
Чуть позже спать пошла и мама, а отец решил завести со мной серьезный разговор.
– Прокатимся? Ты одет?
– Переоденусь, а то на улице страшно холодно, – сказал я, бодрым шагом направившись в свою комнату.
– Долго не возись.
Я переоделся, и мы с ним вышли на промерзшую ветренную улицу. От холода немели щеки и слезились глаза. Полночь снежными вихрями и освещенными фонарными столбами крупинками снега опустилась на нашу улицу: всего несколько часов назад отец приехал и припарковал машину, а она уже укрылась распушенными сугробами.
– Мама сказала тебе, что… что Амир женился?
Он не стал прогревать автомобиль, и мы поехали по широкому шоссе кружить по округу. У нас всегда так было. Он сажал меня в машину и просто бесцельно катался со мной по ночной Москве, обсуждая что-нибудь, или что-нибудь рассказывая. Как-то раз он и вовсе затеял это ради того, чтобы спросить, как прошла контрольная по биологии, поэтому я верил, что это было нечто большее, чем просто разговоры по ночам. Это была синхронизация наших с ним умов, чувств, переживаний, это были дрожжи наших с ним отношений. В такие моменты я не ощущал его человеком, который старше меня больше, чем в два раза; мы были на равных, и мама как-то говорила мне, что его отец воспитывал его точно так же. Выходит, мой папа своим отношением ко мне позаботился и о своих будущих внуках, пускай и делал это – я был убежден – бессознательно, просто оставаясь самим собой.
– Да.
– Ты ведь не обижаешься из-за этого?
– Обижаюсь, честно говоря. Сначала не обижался, а потом…
– Да, тебя в этом не обвинишь, конечно.
– Но я не стану что-то ему говорить.
– Ты можешь сказать.
– Ты ведь поэтому ездил туда? Ты застал свадьбу?
– Не застал. Но да, ездил поэтому. Висайт сказал, что у Амира прошла свадьба, – он усмехнулся. – Я был в шоке, конечно.
Выходит, приехав туда, отец пристыдил и Амира, и вашу.
– Я не понимаю… но ведь его мама умерла чуть больше месяца назад…
– Там своя история, Саид. Странная. Я вмешиваться не стал.
– Думаю, объяснение у них найдется.
– Нам не нужно их оправданий, и ты не требуй их. Если захочешь поговорить об этом – поговори, но недовольства не выказывай. Не ставь их в положение виноватых людей.
Мы остановились на светофоре, и я грустно взглянул на высотные здания «Москва-сити», которые, подобно деревьям за невысоким холмиком, возвышались над жилыми домами. У чеченцев совсем не принято проводить такие торжественные,