решил! Сходив на кухню за лекарствами и убийственным (с его точки зрения) зельем, я принялась с замиранием сердца следить, как он его поглощает. После первого глотка он нахмурился и … все остальное содержимое чашки уместилось в три глотка. Фу! Пронесло! Лишь бы сейчас расспрашивать не начал. Он еще не окреп, ему волноваться вредно.
– Вот и хорошо! – затараторила я. – Теперь тебе еще поспать нужно. Лекарства всегда во время сна лучше всего действуют. И быстрее. И потом – когда ты поспишь, слабость должна уйти…
– А ты никуда не уйдешь? – глянул он на меня, прищурившись. Так, вот беспочвенные подозрения нам сейчас вовсе ни к чему.
– Конечно, нет, – уверила его я. – Я сейчас посуду помою, а потом … ну, не знаю, книжку почитаю или опять за компьютером посижу.
– А ты можешь здесь книжку почитать? – спросил он с явной неловкостью в голосе. Я слегка оторопела – с чего это он не спорит? Как бы не спугнуть удачу-то…
– Конечно, могу, – улыбнулась я. – Я целый день здесь буду – не волнуйся.
Он измерил температуру (тридцать семь и два) и опять уснул. И проспал почти весь день. Он просыпался несколько раз только лишь, чтобы выпить чаю, принять еще раз лекарство и проверить, на месте ли я. Не зная, чем себя занять (по телевизору опять смотреть нечего, компьютер надоел хуже горькой редьки, читать – тоже не читается), к шести часам я уже чуть не взвыла – пока не вспомнила, как металась по этой квартире всю прошлую неделю – без него. Нет уж, нечего судьбу дразнить; сейчас он пусть почти без сознания, но все же рядом.
Я отправилась на кухню, чтобы приготовить себе то ли поздний обед, то ли ранний ужин. И вдруг из-за спины у меня послышалось: – Привет.
Резко обернувшись, я увидела его в дверном проеме – полностью одетого и с виду в добром здравии и прекрасном расположении духа.
– Ты чего встал? – обеспокоенно спросила я, подходя к нему и дотрагиваясь до его лба. Температуры, вроде, нет.
– Так сколько же валяться можно? – разулыбался он.
– Как ты себя чувствуешь? – Я всматривалась в его лицо в поисках тщательно скрываемых признаков недомогания.
– Отлично. Должен тебе сказать, эти твои лекарства здорово подействовали.
В другой ситуации я бы пришла в восторг – надо же, признал-таки мою правоту! Но не сейчас.
– Они еще не подействовали, они только начали действовать. Чтобы окончательно побороть болезнь, тебе нужно хотя бы три-четыре дня их принимать, – быстро проговорила я, старательно выдерживая твердый тон.
– Да брось ты! – Он рассмеялся, и я начала медленно закипать. Опять он лучше меня все знает? После того, как я его еле-еле откачала? – Какие еще три-четыре дня? Сегодня вечером выпью и, может, еще завтра утром – на всякий случай.
Я остыла. Ну, хоть еще два раза отвоевала, а там – действительно, посмотрим…
– Есть хочешь?
– Угу, – ответил он с мечтательной улыбкой. – И знаешь что? Давай свой бульон – от него действительно как-то бодрее себя чувствуешь.
Не веря своим ушам, я схватила кастрюлю и … замерла на месте. Нет, теперь, когда он явно пошел на поправку,