каких-либо травм, смерть наступила в результате истощения. Действительно, труп был худ, кожа по всему телу иссушилась, облепляя, как пергамент, кости; будто бежавший пленник концлагеря, мертвец походил на скелет. Не обошлось без проблем: несколько дней службы не могли забрать тело – с момента обнаружения труп сторожила собака, угрожающе рыча и лая, а иногда и нападая, как только кто-нибудь из людей пытался приблизиться к мертвецу. Не ясно, почему пёс так рьяно охранял труп, словно животному вбили в голову команду сохранять тело в неприкосновенности. И днём и ночью собака, не смыкая глаз, обходила ров по краям и следила, чтобы ни одна живая душа не притронулась к трупу. Полицейские в итоге пристрелили псину и забрали тело.
Стас не пошёл ни на опознание, ни на похороны. Он слышал рассказы родителей Ильи о том, что на лице мертвеца отсутствовало какое-либо выражение, как у больного летаргией, и напоминало мраморное изваяние, словно на самом деле лицо было не из плоти; даже когда пальцы касались щёк и скул, от последних исходила гораздо более безликая мерзлота, нежели та, что присуща трупам, и кожа была твёрдой и гладкой, как стекло.
Со временем к Стасу начали приходить навязчивые мысли, что Илья предал его – он ушёл один, обмолвившись только, что Стасу остаётся жить дальше. Это было похоже и на напутствие, и на приговор.
Вот такая история.
Его дёрнули за плечо.
Сон прекратился. Он открыл глаза и поднял голову. В бьющем свете Стас различил склонившуюся над ним фигуру. У той был милый мелодичный голос. Когда резь в глазах спала, Стас понял, что перед ним стоит Валя. С виду похожая на школьницу, Валя была миловидной девушкой с сексапильной фигуркой, которую сейчас подчёркивал незатейливый наряд: короткая юбка и блузка. Валя не уставала повторять, по поводу и без него, как она заботится о своём теле, посещая постоянно фитнес-залы и придерживаясь правильного питания и образа жизни; ни о чём другом она говорить не могла, разве что ещё о Кастанеде и прочей эзотерике, и как на беду Валя была охотлива на болтовню – соответствующими речами, где мешались соображения о том, какую нагрузку стоит давать на плечи и какую пользу приносит метод осознанных сновидений вкупе с состояниями изменённого сознания, девушка выносила собеседнику мозги. Впрочем, вся эта галиматья со здоровым образом жизни вела к одной простой истине: Валя любила трахаться, особенно – в состоянии изменённого сознания, во всяком случае, так говаривали. От любовников у неё не было отбоя. Отношения у неё длились не больше двух месяцев и перерывы между ними занимали столько же. Стас находился в курсе сего не потому, что встречался с Валей, а потому, что она крутила романы с кем-то из его знакомых, которые не уставали распинаться насчёт того, какая Валя охуительная по жизни и в постели. Стас же был уверен, что эта девушка – пустышка, как, наверное, все девушки. Сложно было назвать Валю нимфоманкой; скорее, она была влюблена в любовь – ей нравилось флиртовать, заигрывать, доводя знакомство