призраком он вторгся в темноту и рассеял сажу; стали видны крупицы пыли, доски оголили свою состарившуюся кожу, которая давно стала прибежищем всяких паразитов и членистоногих тварей. Этот свет был самим правосудием. Но у него не было столько власти, сколько у ветра.
Лязг затворов.
Бонни поднялась и немного выглянула из окна. Перед фасадом стояло несколько машин ФБР, по двору рассредоточились федералы и полицейские. Некоторые были вооружены автоматами. Остальные – револьверами или автоматическими пистолетами. У дальней машины стоял высокий человек в расстёгнутом пальто и шляпе. Бонни не могла рассмотреть его лицо. Из-за пущенного на фасад света прожекторов все эти люди казались чёрными фигурками, будто игрушки.
– Клайд Честнат Бэрроу и Бонни Элизабет Паркер! – выкрикнул человек в расстёгнутом пальто. – Я не собираюсь вам зачитывать все ваши преступления. Вы и так всё знаете. Сдавайтесь! Или мы откроем огонь на поражение. Никакие суды вас не спасут, вы пересекли все черты.
Бонни собралась с силами и выкрикнула:
– И эту черту я пересеку!
Она выстрелила наугад. Тут же по её окну был пущен шквал из автоматных очередей. Пули визжали и свистели отчаянным, свирепым роем. Бонни с ног до головы осыпало щепками. С улицы послышался запах гари и разгорячённого металла.
– Штурмуйте дом! – раздался голос человека в расстёгнутом пальто. – Найдите и прикончите этих сукиных детей! Живо! Они нужны нам только мёртвыми! Мёртвыми!
Неожиданно для себя Бонни расхохоталась – законник показался ей очень забавным.
Она прицелилась в сторону дверного проёма.
Выбили дверь на первом этаже. Дом наполнился грохотом. Полицейские шустро разбежались по дому. Федералы перекинулись парой коротких команд. Кто-то остался внизу, остальные поднялись на второй этаж. Бонни спокойно ждала, когда темнота в дверном проёме зашевелится. Наконец, кто-то появился. Она заметила его раньше. Федерал хотел что-то сказать. Бонни видела, как открылся его рот, как слово уже подобралось к зубам, уже приготовилось вырваться наружу. Она нажала на курок – бах! – федерал схватился за простреленное плечо и исчез во тьме.
– Они здесь! – крикнул кто-то из-за двери. – Оттащите Джека, чёрт побери! Вы, в комнате, бросьте оружие!
– И не подумаю, ублюдки!
– Бросайте, вам говорят!
– Идите к чёрту!
Истратить обойму до конца Бонни не удалось. Спустя несколько минут ей прострелили плечо – будто чей-то кулак со всей силы саданул ей в грудь. Бонни оттолкнуло к стене; всё тело, до самых кончиков пальцев, исполнилось обжигающим потоком адской боли. Не выпустив при этом револьвер из рук, сквозь кровь, устлавшей взор, Бонни сделала два выстрела подряд. Всё превратилось в кошмар. Всё смешалось. Самой чёткой оставалась мысль о сказке, которой однажды предались двое любовников – и в мире не могло существовать ничего, кроме желания и страсти раскрутить этот мир до бешеных скоростей. Любовь виделась этим людям несметным