кузнеца за стол подле себя и поднес ему чашу полную вина.
– Здорово! – заслушавшись, произнес Лешка. Он был в полном восторге от легенды.
– Такое вот, Лешка, у нас с тобою ремесло. – Никита встал с лавки, не спеша подошел к двери, приоткрыл ее. На улице начинало темнеть. – Ой!.. Мать честная, заговорился, – спохватился вдруг он. – Мне ж пора.
– Куды пора, Никита? – полюбопытствовал подмастерье.
– Не твоя забота. Молод еще, – нервно ответил Никита, торопливо умываясь и приводя себя в порядок.
Лешка почувствовал себя неловко за свое чрезмерное любопытство.
– А как же Потапыч? – пробубнил он, неторопливо прибирая инструмент на свои места.
Никита заметил обиженную реакцию Лешки, почесал затылок.
– Ммм. Да я энто… Ульяну на реке ждать обещался, – сказал здоровяк, как бы оправдываясь за грубый ответ.
Лешка поднял голову, посмотрел на друга и расплылся в улыбке.
– Эх я, сено-солома, мог бы и сам догадаться… Счастливый ты, Никита, – по-доброму завидуя другу, произвес молодой паренек.
– Счастливый, сказываешь? Хм… Ежели я запоздаю, ох, не видать мне энтого счастья, – вновь заторопился Никита. – Ты энто… сам тож сбирайся. (Лешка удивленно посмотрел на Никиту.) Довезешь меня до реки, а сам засим к Потапычу поедешь. Да гляди, светец не позабудь.
– Добро, – ответил довольный Лешка. – Я скоренько.
Глядя на суету своего подмастерья, Никита лишь усмехнулся и качнул головой.
Глава 2. Красавица Ульяна
Стоял теплый январский вечер. Почти над горизонтом висело солнце, лучи его освещали небосвод, окрашивая его в яркие, разноцветные, насыщенные тона.
В теплом и сухом хлеву пахло свежим коровьим молоком. Закончив вечернюю дойку, Ульяна заботливо обтирала мхом корову, ласково приговаривая:
– Марфушка, кормилица ты наша. Наша Марфушка красивая, умная. Да-да, по глазам твоим вижу, что все понимаешь, оттого и умная. – Девушка заглянула в небольшое деревянное корытце. – Ой, водицы-то у тебя совсем мало. – Налила почти до краев. – Пить нашей барышне дулжно быть вволю. (Потянувшись к воде, корова лениво погрузила свою морду в деревянное корытце.) Ульяна с Никитушкой вскорости встретятся, да с колодца для нашей Марфушки водицы принесут… свежей водицы, чистой.
Наполнив кормушку сеном, девушка вышла из хлева и с дойником[16] парного молока поспешила в дом. Поднявшись по крутым ступеням на крыльцо и войдя в сени, она услышала разговоры за дверью: спокойный голос своей матери и звонкую речь знакомой ей женщины.
– Глафира, Ульянка твоя уж больно хороша. И для кого ж ты бережешь экую красавицу? Чем Матвей ей ни пара? Жених под стать. Отец его Иван Савельич из знатного роду – человек важный. А как живут Привольские, чай, тебе самой ведомо, нужды ни в чем не имеют: не дом, а палаты, хозяйство великое, сундуки мехами забиты, прислуги ни счесть. Жить твоя дочь будет как у Бога за пазухой. Кто барствует, тот и царствует, – убеждала женщина. – Скажу тебе по тайне великой, Матвей уж давно на твою Ульянку