финансирование. Я уже давно подумываю о том, чтобы загрузить всю собранную информацию в приложение и сделать его бесплатным, а зарабатывать на рекламе. Объявления раздражают, но вся фишка в том, чтобы информация была общедоступной, особенно это касается тех, кто живет непривилегированной жизнью. Детей, которые – в отличие от меня – родились не с золотой ложкой во рту.
Еще можно обратиться в организации типа Совета по делам искусств, которые занимаются финансированием благотворительных литературных проектов, или пойти проторенной дорожкой – в банк, но я подозреваю, что деньги мне дадут из-за фамилии и папы. А я этого не хочу. Я знаю, что это – мой актив, что мне повезло иметь такую возможность, и, не исключено, в какой-то момент мне придется ею воспользоваться. Это тот редкий случай, когда цель оправдывает средства, но будет лучше, если я обойдусь без посторонней помощи. Я хочу доказать себе – и им, – что я в кои-то веки могу справиться собственными силами.
Так что нынешний вечер целиком посвящен поискам финансирования. На минуту я позволяю себе отвлечься от практических планов и принимаюсь фантазировать о том, как найду деньги и буду ходить по школам и открывать волшебный мир Шекспира тем, кто боится к нему приблизиться. Я буду стоять в окружении детишек в школьном зале и объяснять, почему эти пьесы актуальны в наши дни. Почему история Капулетти и Монтекки вполне может разыграться на улицах Истона. Почему душевные терзания Гамлета созвучны чувствам, которые обуревают молодых людей в двадцать первом столетии. И почему зло в лице Яго никогда не дремлет.
Запах горелой чечевицы возвращает меня в реальность. Похлебка хиппи пузырится на плите, и при мысли о том, что ближайшие несколько дней придется питаться ею одной, на душе становится тоскливо.
Брррррр.
Звонит телефон, номер незнакомый. Отвечать не буду. Потом я вспоминаю, почему пальто до сих пор мокрое, нос мерзнет, а на плите – подгоревшая чечевица, и решаю ответить.
– Привет, Белл. Это Рори Уолтерс.
– Рори?
Прикол. Было приятно увидеться с ним вчера – когда натыкаешься на людей из прошлого, возникает теплое чувство узнавания. Но зачем он звонит мне сейчас?
– Решил тебя побеспокоить. Хотел обсудить кое-что, но это деликатная тема.
Ясно, разговор пойдет о папе. Только этого дерьма мне и не хватало. С другой стороны, он же мне отец, так что придется. Долг и все такое.
– Понятно, про деликатность можешь не объяснять. Чем могу помочь?
– Мы можем встретиться?
– Встретиться? – Господи, грехи мои тяжкие. – Я… э-э … ну да. – Я закрываю глаза. – Когда ты хочешь? И где?
– Ты по-прежнему живешь в Бристоле?
– Ага. А ты тоже здесь остановился?
– Нет, в Бате, но в данный момент я у мамы. Я собирался ехать назад, но если ты свободна, то мы могли бы пересечься сейчас.
– Сейчас?!