сколько ему лет. Я впервые его увидел, когда тебе было четыре. Прошло двадцать пять лет, а он все председатель. Хотя уже тогда, в первую встречу, он был не молод.
– Разве это правильно, что председатель Совета выбирает какую- то сторону? – спросил Артур.
Отец снисходительно посмотрел на него, горько усмехнулся.
– Что? – не понял Артур.
– Просто вспомнил себя в твоем возрасте… Тоже был такой же… убежденный, что мир справедлив, а всем воздастся по заслугам. Все, кто состоит в Совете, являются Небесными или Земными. Бывшими. Но бывший – не значит независимый. Нас всегда спасал заместитель председателя. Справедливый мужчина, хоть и веса у него не так много, как у председателя. Если мы сейчас соберем Совет, они замнут это дело. Обставят все так, что мы еще виноваты окажемся. И обвинят тебя. А я совершенно этого не хочу. Еще больше я не хочу, чтобы ты вообще появлялся на Совете.
Отец замолчал и долго смотрел ему в глаза. Сизый дым сигареты в пепельнице вился к потолку. Мерно тикали часы. Густая, темная чернота за окном прижималась к стеклам, подмигивала окнами дома напротив.
– Значит, кто- то другой должен дать показания, – не унимался Артур. – У нас много Хранителей, которые знают, что Небесные работают против воли душ!
Отец устало посмотрел на сына, вздохнул и отпил из кружки.
– Кто? Кирилл и Гриша? У нас больше нет двояких. Кирилла даже слушать не станут. Его отец убил Небесных.
– И Гришу тоже…
– И Гришу тоже, – кивнул отец. – Сменим тему, хорошо? Я думаю над этим.
Артур замолчал, глядя на стол.
– Ты, кстати, не хочешь взять себе в напарники кого- нибудь? – спросил глава. – Отвлечешься. Или в ученики?
– Совершенно не хочу, – поморщился Хранитель. – Нет, хотел, конечно, но ты мне все крылья обломал.
Отец покачал головой, усмехнувшись.
– Мы уже обсуждали это, – строго произнес он.
– Ага, – кивнул Артур. – Слушай, а как так получилось, что у тебя появился ученик, пока Любовь Андреевна была твоим напарником? Разве так бывает?
– Бывает…
Он заметил, как дрогнули губы отца. Выражение его лица стало болезненным, словно воспоминания причиняли ему страдания.
4.3.
Год Люба и Саша работали вместе. Несмотря на то, что напарница отнимала у него много моральных сил своей молодостью, живостью и эмоциональностью, он привык. Перестал сбегать от нее на одиночную работу, закатывать глаза, когда она делала необдуманные поступки, злиться и отчитывать. За этот год Люба серьезно подросла, стала хладнокровнее и умнее, перестала читать нотации каждому самоубийце, перестала рассуждать на тему нравственного выбора Хранителей.
Каждый раз, сталкиваясь с Небесными, Люба пыталась завязать спор. Саша споры не любил, предпочитал сделать свое дело и уйти, но напарница хотела восстановить справедливость. В силу ее возраста, Небесные совершенно не принимали ее за Хранителя, зато не упускали возможности поставить на место. Саша пытался говорить с ними, защищать ее, но, спустя