Дуата собой подпирает траурная чешуя. Но не вмешиваюсь я.
Переглянулись двое, все поняли. Обоим не выйти живыми. Так пусть же решит Судьба!
Грызун запищал. Колесо крутанул на тридцать четыре раза. От паров ядовитого газа превратились искры в пламя да подожгли змею.
– Ну, прощай, счастливый! Джею юному передавай привет!
Питомец НеВещего разбежался, издал визг последний да забил собою пасть чудища.
Бросился Небелоснежный, но теперь уже Пепельный сквозь огонь да кольца удушающие – во тьму… Тут-то и вспомнил я всё, о чем говорил мне брат Хепри.
Вслед хвосту опаленному убегающему кричу последнее слово.
– Ба!
Солнце. Лето. Жара.
Я лежу на границе и вижу сон.
Идет Пепельный в подземелье подросший. Видит – то ли змеи, то ли роща. Подходит ближе – дурманящий аромат. Корни яблони манят к себе в объятья уставшего призрака Дуата.
– Где ты был, милый? – нежно спрашивает сквозь сон голос возлюбленный.
– Искал выход.
Она выдыхает:
– Нашел?
В ответ сыплет Кот пыль золотую на корни изъеденные, уязвленные ложью и ненавистью.
– Всё, довольно.
Тяжелеют веки. Секунды вьют из минут парсеки. Исцеляется дерево. Кот укладывается у корней в клубок и ждет.
Тридцать четыре унции пыли.
Разверзается в куполе Подземелья отверстие. Свет жемчужный – в конце тоннеля. К пепельному протягивается рука сильная.
Джей гласит:
– Ну, привет, СимБа!
Я просыпаюсь, потягиваюсь. Пора ловить мышей. Их что-то в доме нашествие. Хотя это всё так, суета.
– Смотри, Солнцеликий! – Барс Нежный кричит, подпрыгивает несется.
Джей выносит Пепельного. Тот вот-вот очнется и вспомнит значение своего имени.
Я улыбаюсь. И отныне приветствую тебя, СимБа.
Ибо то означает:
«Бога Душа».
НеСказ 4. «Жало за Жало»
Шепчу я во сне:
– Где ты сейчас, Одиссей?
Минуло тридцать четыре месяца с тех пор, как выпустил его в странствия. Разошлись мы в стороны разные. Он – на Север. Я – на́ море. В заводи к местному Богу Ямы13 – Яме14.
Тихо здесь. Мертвое чрево Червонного озера, словно склеп для душ мирового потопа. Консервация времени. Хранилище для сокровищ дракона. Но какого?
– Чурчхелла, пиво, пахлава, – на жаре в тридцать четыре и два (34,2) захира15 местная призывает к сошествию в сахарную Вальгаллу16.
Солнечный удар. Виде́ние:
Орнитогалум – «Звезда Вифлеемская»17 взывает ко мне из мест не столь дальних. Полуостров Тамани, запад. Темрук – «сын железа»18. Из-под небес бьют в тамтамы19 ловцы древних птиц за жабры. Слева кто-то жалобно то ли поет, то ли стонет, причитая «помер».
И вдруг с истошным воплем «Жива!» – славянский знахарь врезает под дых мне.