rel="nofollow" href="#note23" type="note">23)»
Помнится, случилось то, когда Джей с О́дином – Одиссеем разъехались по разные стороны света. Кто – на юг, кто – на север. Делают круг.
СимБа, покрытый пеплом, совсем подрос. Стал ходить с Солнцеликим в плоскость ловли мышей. Иногда до ушей его долетает голос Хепри. Пепельный бежит во двор. Сперва – кажет нос, чтоб не было чаек, затем уж – хвост. Отражается эхо Голоса в куполе Поднебесной, опосля уже – в синих очах. Так и играют друг с другом – в прятки на облаках.
И вот однажды от скуки наблюдает Рыжий за салками брата и Ба. В доме стоит тишина, нет никого. Вдруг на границе Дуата и компостного филиала зоны Бога Ямы из земли выползает… Змея? Нет! Хомяк!
Главный – враз достигает норы, разверзает клыки, грызун простирается:
– Не казни, Солнцеликий! Донесение есть!
– Что за трюк! Я же видел, как Уж тебя поглотил.
Субстанция пожимает плечами. Вот так сенсация! Пушистая реинкарнация.
Из Дуата – лапа протягивает папирус. Информация из Тибета, с того света. Отпускает служивого, читает символы. Строка про Джея.
Вмиг достигает дома Рыжий и – в нужник. Жили там издавна, со времен его розовой матери, – две небесные птицы. Волнистые. Зеленый, да L’oiseau bleu24. Двое в клетке у канализации, для поющих – не лучшая участь. Но разлученными быть – еще хуже.
Обращается Ра к мужу.
– Что же, друже пернатый, про́бил твой час. Готов ли сейчас послужить на благо родине малой?
Взглянул подневольный Ба Птаха на диву свою. Грудь распрямил да молвил:
– Готов, Солнцеликий. Хоть на смерть, хоть на опыты. Позаботься только о моей любви.
Перья дрогнули, клюв обернулся к ней:
– Сквозь миры и столетия я вернусь к тебе.
Затвор отворился. Во двор вырвался малый Птах истребителем, и до границы – на всех порах.
– Найди Его! – кричит Игорь тому воспослед.
Изумрудный кивнул, взмыл под свинцовый купол и скрылся.
Гром прокатился по всей Долине Снов. Хорса25 диск опускается за горизонт. В дурака режется Домовой с пограничными. Полнолуние. На берегу реки вдруг завыли… То ли медведь, то ли волк. СимБа – в пятках у Рыжего. От страха застыли все.
– Что-то не так, – Солнцеликий пускается прытью к Дуату.
Кричит Хомяка.
Три – четыре часа испаряются в ожидании вестей. Вырывается из подземелья лапа с папирусом.
Один только символ.
Зрачки расширяются. Игорь бежит к L’oiseau bleu.
– Ну что еще тебе, Рыжий?
– Времени нет, лети!
– Ты что, с ума сошел? Я буду ждать Птаха!
– Нет больше Птаха! И нас с тобой тоже не будет, коль не полетишь!
Тут с крыши кубарем вывалился Домовой, возвестил:
– Пограничные испарились. Оболочки хлопнули, раз и исчезло всё. Что случилось?
Кот торопится. Распаляет огниво. Око левое плавит спицы калитки птичьей.
– Не поспеешь –