взгляд был неотрывно устремлён в сторону магазина. Все трое уже несколько минут как вошли туда.
Прошло не очень много времени, как двери здания открылись, мама завела машину, ещё раз посмотрела на педали, наверное, нащупала газ ногой и стала ждать пока кто-нибудь выбежит, всё как велел Бастиан. Из открытой двери магазина донёсся звук выстрела, который ещё несколько раз повторился, оттуда выбежал мой отец, держа за локоть, почти тащив за собой Грету, мама полезла на заднее сиденье открывать им двери, но из-за трясущихся рук ничего не получалось сделать, кажется она даже не понимала, как их открывать, тогда я открыл свою. В это время, последним, из магазина выбежал Бастиан, стали слышны крики опять, видимо, на польском языке. А может быть криков и не было, а это просто моё воображение само добавило деталей в воспоминания, но через несколько мгновений я испытал страх такой силы, что мурашки забегали по спине, а сердце начало биться так, что я думал оно может выломать рёбра.
–Едь! Едь! – кричал отец, стремительно приближаясь к машине, оставалось кажется метров пять, – давай.
Мама словно не слышала его, не делала вообще ничего, старалась вытереть слёзы, машину уже полностью наполнил неприятный холод, а я, не сводя глаз с выхода магазина увидел, как на живот падает Бастиан, пуля попала ему прямо в голову. Грета невольно обернулась, она не успела издать и звука, только кажется её лицо отображало весь ужас, какой только можно, но в ту же секунду несколько пуль угодили ей в ноги, она сильно закричала, не знаю слышал ли я такой крик, будто не человеческий, когда-нибудь потом. Как и её муж, Грета рухнула на землю, а мой отец рванул, почти не останавливаясь к машине, и каким-то почти нырком оказался рядом со мной. В это же мгновение машина тронулась с места. Всё это происходило кажется секунд пять, у меня же в воспоминаниях это растянулось на часы.
Грета плакала и кричала, когда мы не очень быстро, видимо быстрей у мамы не получалось отъезжали от стоянки. Я не мог оторвать глаз ни от Бастиана, ни от его жены, попеременно смотря на них обоих, только вот Грета ещё была живой и нуждалась в нас больше, чем в чём-либо другом, но мама разобралась с передачами машины и резко рванула вперёд. Пули тех людей напоследок угодили в зеркало, боковое и переднее стекло, оставив просто по отверстию в них. Отец забрался в машину полностью и захлопнул за собой дверь, от страха я не мог не то что плакать, я не мог ничего сказать, этот ужас безвыходного положения, наверное, я испытал первый раз в жизни, а ещё понимание того, что ты не можешь ничего сделать, и это не игра в телефоне отца, в которой можно ловить сколько влезет ударов и пуль, а мне хватит и одной, чтобы моя жизнь оборвалась за секунду. Потом-то я конечно расплакался и вроде бы плакал довольно долго, просил поехать уже домой, поесть, говорил, что мне надоел холод, хотя в глубине души я понимал, что ничего этого уже не может быть, ни тепла, ни дома.
Чуть-чуть опередив меня, от своего онемения от страха отошла мама. Отошла сразу к крику.
– Это всё из-за тебя, – очень зло и очень громко бросила она, сильно вдавливая пальцы в руль, – в Россию, какую