пришлось в спешке покинуть нефтяной регион, оставив за собой не самый хороший шлейф. Но поехали они, конечно, не обратно в глухую провинцию, а в столицу нашей необъятной, туда, где алмазы их талантов должны были обрести, наконец, достойную огранку. И оправу.
Там их следы и затерялись.
04. ЧЕРЕЗ ТЕРНИИ К… ГРАБЛЯМ
С Виталей Хмурновым мы, можно сказать, выросли в одном дворе, хотя я первые 8 лет жизни обретался на верхнем этаже типового советского многоквартирника, а Виталя – в частном доме неподалёку. Нельзя сказать, что мы сильно дружили, но, поскольку наши с ним старшие сёстры были подругами не разлей вода, общаться доводилось. Потом, когда моё семейство изменило место постоянной дислокации, связь надолго прервалась. И самым ярким воспоминанием детства о Витале осталась здоровенная кровавая ссадина на пол лица, заработанная им в результате героического прыжка с поленницы, с которой тот гоголем расхаживал по двору. На вполне резонный вопрос дворового смотрящего, работавшего под никнеймом «Банзай» – на кой чёрт ему это понадобилось, Виталя гордо отвечал:
– Тренировался быть космонавтом!
Однако вместо покорителя межзвёздных глубин он стал сотрудником нашей ГыТыРКи. Причём первый этап Хмурновской карьеры, словно по иронии, напоминал взлёт ракеты. Поработав там буквально несколько лет, он стремительно дорос и до ведущего регулярных новостных выпусков, и даже до шеф-редактора – то есть человека, который сам их формирует, рассылая на съёмки всякую корреспондентскую мелочь. Что для большинства журналисткой теле-братии и по сей день почитается едва ли не пределом мечтаний.
Можете представить себе масштабы моего удивления, когда в очередной раз нажатием кнопки вселив жизнь в прозрачную переднюю стенку священного ящика, я узрел в его недрах вечно недовольную физиономию Витали, который вещал оттуда о каком-то мероприятии.
– «Как это возможно?! – была моя первая мысль – «Ведь ТАМ могут работать одни только небожители!»
Мелькнула и ушла.
– «Значит – не только» – тут же родилась следующая. Осознание этого во многом и подвигло меня к решению самому попробовать силы на ГыТыРКе. Единственное, что смущало – возможные спекуляции по поводу «дружбы детства», которой не было. Впрочем, Виталя и сам о ней ни разу не вспомнил.
Хмурым он был не только по фамилии, но и по жизни, сохраняя одинаково недовольное выражение лица при любых обстоятельствах, что далеко не всегда играло ему на руку. Например, из-за вечно угрюмой физиономии и манеры говорить рубленными фразами, он вчистую проигрывал негласное соревнование за звание главного остряка ГыТыРКи Лапидарскому. Хотя, на мой взгляд, шутил он куда лучше нашего штатного клоуна. Из того, не смотря на довольно целомудренный образ жизни, буквально пёрла камедиклабовская пошлость, вроде каких-нибудь «уяблок на снегу». Особенно он котировал «гомо-тему». И если Лапидарскому приходила