варить кофе! Скажи еще, тебе часто приходится внезапно вламываться к незнакомым людям.
Сашка не смутился.
– Всякое бывало, – туманно ответил он. – А как ты будешь жить дальше?
«А как я жила до сих пор?» – спросила себя Ксеня.
Полгода назад она, вытянутая в струну от злости и любопытства, впервые поднялась по полутемной лестнице дома на улице Лизы Чайкиной, позвонила в дверь и услышала: «Не заперто!»
Когда Ксеня бросила родной город, учебу, маму и сестру, ей было двадцать лет. Она училась на третьем курсе мурманского экономического колледжа. Оставался год до диплома, когда у них с матерью состоялся тот самый разговор.
До разговора (у Ксени в сознании слово «разговор» обычно звучало как РАЗГОВОР) у них тоже бывали размолвки. Мать редко задавала вопросы и редко интересовалась чужим мнением. Принимая решения, она ставила детей перед фактом. И Ксеня, и Полина, младшая сестра, каждая по-своему научились выскальзывать из-под пресса материнской заботы. Полина запиралась в комнате и пела романсы: мать не заходила к ней, если слышала музыку. Ксеня брала Грымзу и уходила из дома. Она бродила под низким небом, разглядывала черные кучи угля в порту, наблюдала, как серые туловища кораблей неторопливо двигаются мимо нее прочь из бухты.
Ксеня разглядывала карту страны, на которой кто-то задвинул ее родной город в самый угол. Мурманск напоминал Ксене бусину, нанизанную на нитку железной дороги, сиротливую и одинокую. То ли дело Петербург или Москва – от них дороги разбегались во все стороны.
В детстве Ксеня мечтала быть ветеринаром или врачом, изучать и лечить живое. Она сама выхаживала Грымзу, когда та поймала пироплазмозного клеща. Возила собаку на анализы и лечила ее дома. Когда Полина свалилась с тяжеленной ангиной, Ксеня так же самостоятельно поставила сестру на ноги. Делая Полине уколы, заглядывая в обложенное налетом горло, обтирая горячий лоб влажным бинтом, Ксеня поняла, что человеческая медицина ей все-таки ближе.
И не потому, что ей больше нравилось разговаривать с людьми, чем заботиться о бессловесных тварях. Люди были сложнее, и Ксене хотелось постичь законы, по которым они функционируют. Болезнь представляла собой нарушение порядка вещей, и Ксене хотелось понимать, где, в какое мгновение, в какой клетке происходит сбой.
Когда Ксеня в десятом классе сказала маме о желании поступить в медицинский вуз в Петербурге или Москве, мама ничего не ответила. Молча встала и вышла из комнаты. Вернулась и положила перед Ксеней рекламные проспекты двух экономических колледжей и Мурманского института экономики и управления. Бесцветным голосом сказала, что у нее не хватит денег, для того чтобы отправить дочь в другой город, и что шансы Ксени на поступление в медицинский не просто равны нулю, а уходят глубоко вниз за нулевую отметку. Нужно думать о будущем рационально, говорила мама.
Нет, это еще был не РАЗГОВОР.
Тогда маме удалось убедить Ксеню отказаться от мечты. Ксеня с ее безупречной