по птичьи негодуешь – щелк щелк.
смотри, корни грецкого ореха поднимают над землей
куски плитки как шоколад.
сороки устраивают беготню.
уже не важно прославлюсь я или нет.
пролетели сквозь друг друга мы,
как дважды два
облака бабочек породы Брэдбери
без огнеметов. перемешались
и нет границ у тебя, у меня —
размыты как загородные огороды атома
из окна электрички нейрона.
эй, смотри сюда.
***
это ее рояль
темно-коричневый, как рысь.
со светлой крошкой лак рояля
будто застоявшаяся вода пруда живая,
впитавшая сновидения кувшинок, пугливость тритонов
густые тени прибрежных деревьев,
а клавиши – белые зубы —
ласково кусает за пальцы белый спаниель,
даже если ты не музыкант – осязаешь
голод музыки, чистый и тяжелый, как лед,
мраморное молоко.
а дантист тишины стоит в стороне,
улыбается бархатной пылью в косых лучах —
вспыхивает как порох.
на этом рояле однажды мы трахались.
было интересно, но неудобно.
однажды я разложил ноты Шопена, как паруса,
на крышке рояля. добавил серебряные ножи
и вырезку свежей говядины —
заумная композиция для фото.
и где эта фотография? и где этот рояль?
когда незахожу в ней гости —
раз в год – на чай ностальгии с коровьеглазой глубиной,
все забываю спросить
где
все
стробоскопические
живые фрагменты
танцующих личностей?
наших глупостей, творческих порывов
рывков, отрывов?
а сейчас это коллекция выбитых зубов
ловца за жемчугом —
странные стремные бусы
на черной нитке вокруг шеи
памяти.
память – остров, принявший очертания женщины с веслом,
медленно уходит
под маслянистые воды хаоса,
и я с недоверием становлюсь на крышку рояля —
выдержат ли слова, изрекавшие нас?
выдержит ли вес скалы
эта настенная живопись?
выделяю стоицизм.
так мраморные статуи в саду выделяют слизней
и улиток дождливым сырым утром.
«все будет хорошо» —
фраза, как незаряженное ружье…
а на меня несется, точно поезд,
тигр будущего,
вытянутый в прыжке,
в сиянии кварцевой лампы…
***
джаз музыка
странная запутанная —
израненная чайка в мотке проволоки.
Сол пучит серебристый рог саксофона,
как морской лев. а ты
туго замотанная в эластичные бинты
мужских вожделений
колышешь бедрами точно аквариумом с зеленым спиртом.
и в глазах твоих – сладострастные огоньки,
свечи на курьих ножках.
граница