молвить где.
как постиранное белье.
делает из черного —
серое, стальное.
***
тощая костлявая красавица
с чуть рыбьим лицом – намек на прабабушку-русалку,
прозрачные голубые глаза.
тот случай, когда красота на грани провала,
обаятельного уродства, и в этом вся прелесть женщины —
дикий виноградник на краю пропасти,
корни, пробив грунт, торчат в воздухе, как ястребиные лапы,
и хочется сорвать эти ягоды
между небом и обрывом.
призрак синей лисицы. ягоды, прозрачные от солнца.
и ее прохладные глаза,
как плитка в бассейне у входа в женскую душевую.
смотришь ей в глаза – приложил раскаленный утюг
к зеркалу. вот этот звук.
вот она,
сила странной красоты.
кристаллы лопаются, как капилляры.
и ты
выделяешь наглость, адреналин, гормон
глупости. идешь вперед.
ломишься, как полено в костер Жаныд'Арк,
а потом наступает она – горизонтальная
пропасть женщины – мягкая и болючая.
и поцелуи – как хрящи
русалочьих пальцев,
которые обсасываешь в китайском ресторане —
босиком сидишь на корточках у самой кромки
цунами, остановившегося, как локомотив.
это любовь, детка.
это любовь без любви.
это жуки судьбы проползли
сотни метров по трассе под бешеным ливнем.
и нашли друг друга.
***
иногда мы счастливы.
это длится как приступ зубной боли,
только со знаком плюс.
и только для двоих.
потом кто-то первым оттаивает от наркоза.
и соскальзывает
в реальность.
я лежу в траве
под деревом. смотрю на небо
сквозь ветки яблони – это похоже на картину:
свора гончих несется по голубому, глубокому снегу,
солнечный раненый вепрь.
а вот появляется и она.
босоножки, лодыжки, блестит паутина,
как стеклянный парусник в зеленом море с залысинами,
а волны вертикальны
и растут сами по себе будто скалы,
ее ноги. она садится на корточки,
сжимает колени крепко как тиски.
она
точно выдра
свои волосы заправила за уши,
и в этом чудо, и в этом сквозит
нечто простое и сексуальное.
и откровенное – ушки как маленькие ложные вагины,
а она выставляет их напоказ.
и нет сережек, нет.
она
касается моего лба рукой:
ничего не говори. просто смотри
мне в глаза, а я буду смотреть на небо сквозь тебя
и ветки. но она осторожно
перешагивает через тишину,
как через проволоку – растяжки, где мое сердце – граната.
«Дима, пойдем в дом».
а город подвешен вниз головой,
я только это замечаю,