саркофаг, предварительно, захлопнув головой его массивную крышку.
Подводя итоги насыщенного событиями дня, Степан Кузьмич смотрел на фотографию погибшей женщины. А что, собственно говоря, он о ней знал? Родилась Эмилия Францевна в интеллигентной семье потомственного академика Франца Львовича Номвиля. Будучи четыре раза замужем, никогда не меняла свою девичью фамилию.
Последний, или как сейчас говорят, крайний муж был на пятнадцать лет её моложе. Девять лет назад они мирно развелись, и он уехал жить во Францию. Говорят, она помогала ему финансово до самой своей кончины. Возможно, что это только слухи. Если повариха окажется права и гражданка Номвиль собственноручно устроила мужу триумфальную мумификацию… Предыдущий, то есть, третий супруг, любовь всей её жизни, ушел к близкой подруге. Без всяких объяснений, взял тапочки, зубную щетку и, не прощаясь, перебрался на новое место жительства. После этого Эмилия Францевна ликвидировала всех своих подруг, и дружила только с мужчинами, считая женщин ненадежными существами.
С «любовью всей своей жизни» она больше не общалась. Лишь однажды, на похороны его новой жены, её бывшей подруги, она послала поздравительную открытку удрученному горем мужчине, содержащую очень короткое послание: «Не сочувствую!». Говорят, он даже лечился в психиатрической клинике после этих событий. И именно Эмилия Францевна оплатила бывшему мужу эти необходимые процедуры.
Её родной брат рассказывал, что Эмилия сама была близка к помешательству, когда в её жизни произошло это предательство, при котором она одновременно потеряла любимого мужчину и лучшую подругу. Эмилия набрала полную ванну воды, насыпала душистых розовых лепестком, одела красивое голубое платье, взяла в руку фен и отправилась умирать.
Но что делать удрученной печалью женщине с хорошо развитым воображением? Глядя на движущиеся в воде розовые лепестки, Эмилия Францевна вдруг явно представила, как впоследствии обнаружат в ней её разбухшее, обезображенное тело и ужаснулась. Да никогда, она не сделает этого с собой. Со слов брата сестрица Эмили любила жизнь, любила себя во всех предложенных, даже столь трагических, обстоятельствах.
«Любовь всей её жизни» не мог возникнуть в день её гибели и поспособствовать падению с балкона. Её третий муж тяжело болел и практически, без посторонней помощи не передвигался. Да и потом, прошло столько времени, за что мстить? Детей у них не было.
Вероятно, ключом к разгадке станет личность гражданина из сундука. Кто бы мог подумать, с виду милейшая дама. С той лишь разницей от остальных, что содержала скелет в египетском сундуке вместо шкафа.
Кошкин поставил фотографию потерпевшей на рабочий стол, облокотив её на приборы для письма, продолжал рассуждать вслух: «Почему не было детей? Красивая женщина, столько мужчин вокруг?» И сам же себе ответил: «Видимо, невидимо, потому по самому».
Кузьмич прошелся по кабинету, разминая ноги. Заварил себе зеленый чай. Что-то