волну.
Я приблизилась к нему, наклонившись над столом.
– Говорят, что вы виновны в антиправительственной деятельности и исповедуете религию, которая противоречит идеям нашего Великого Часового.
– О да, мисс офицер, я так виновен. Я ощущаю себя так, словно сейчас же мои мозги вырвутся наружу и все мое тело разлетится на кусочки.
– А так вскоре и будет, господин Мартин. Вы еще и носите имя вместо номера. Я вынуждена приговорить вас к смертной казни. Вы будете расстреляны.
– Я протестую!
– Против чего? Вы бесправны и не можете протестовать против смерти.
– Попрошу вас, мисс офицер, я протестую вовсе не против смерти, а против того, что меня убьете не вы, а какой-то там палач!
– Ну раз так, то я казню вас своими отменными руками. Скажу 12-му, что у него сегодня выходной.
– Спасибо вам, мисс офицер. Как же милосердно наше государство и Великий Часовой.
– В самом деле, господин Мартин. Встретимся завтра, а пока у меня срочное поручение, которое я не могу отложить. Но вы мне понравились, господин Мартин.
– И вы мне тоже, мисс офицер. Может быть, когда-нибудь я бы вас пригласил на свидание.
– Меня дважды уговаривать не придется, господин Мартин. Время пошло.
Я подмигнула ему. По выражению лица я поняла, что этот диалог немного завел его. Этого я и добивалась. Но пускай он думает, что это только игра, так даже лучше. Я, конечно, не собиралась его убивать или сдавать кому-нибудь, но я была намерена вытащить его на свидание. Отчасти мне это нужно, чтобы исследовать свое тело – было очень важно испытать какие-то новые чувства. Они могут пробудить во мне воспоминания. Ладно, я просто оправдываюсь, чтобы вновь не начать думать о нем. К черту эти рассуждения.
Я взяла велосипед и вышла, повторив все то, что сделала при входе, только наоборот. Я еле смогла вытащить велосипед наружу. Я вышла в каком-то темном квартале, где меня никто не заметил. Только тут я поняла, что не умею ездить на велосипеде. Так. Тихо. Сейчас все должно получиться. Я села на сидение и поставила одну ногу на педаль. Я не смогла занырнуть в воспоминание, но я точно помнила, что умею ездить. Прошу, тело, я верю, ты помнишь. Я поставила вторую ногу на педаль и вдавила так, что, казалось, цепь вот-вот порвется, но я удержалась и поехала. Впервые я ощутила свободу перемещения, пусть и частичную. Это было потрясающе. Адреналин ударил в голову, и я понеслась как дура через пол города до башни. Я ехала посреди дороги, и люди расступались предо мной. Тогда я почувствовала власть, но только на мгновение. Я заметила, что стала легче переносить свой недуг. Но я все равно вколола себе дозу для надежности. Думаю, что я выглядела устрашающе, так, что если кто-то меня тронет, то он подумал бы, что я могла бы незамедлительно его казнить. Не хочу знать, откуда во мне такое высокомерие, но я моя голова пыталась это вспомнить. Через несколько минут я уже была у башни