С тех пор питомец покоился на поясе генерала, по команде набрасываясь на врагов и послушно виляя хребтом при мимолётной ласке.
– Найдём чемпиона, – передразнил я, отойдя к краю кристальной поляны.
В траве, раскинув плавники, дремало светящееся существо. Я ухватил его за хвост, поднял над землёй. Призрачный скат звонко заверещал.
– Может быть, ты знаешь, где искать чемпиона этих коряг и кустов? – спросил я, встряхнув демона. – Не проводишь?
Скат разинул беззубый рот, жалобно пискнул.
– Ничего не понял, но будем считать, что ты согласен. – Я вскочил ему на спину, впился когтями в мягкую плоть.
Демон бесшумно заскользил по тропе.
Планария. Кинотийя
Кинотийя – город огней, чая и пряностей – встретил нас празднованием фестиваля вознесения. Согласно Авесте, на десятый день лета Отец решил покинуть мир смертных и отправиться в Хрустальный град. От взмаха его могучих крыльев разлетелись по южному побережью золотые искры и подарили землям небывалое плодородие. С тех пор регион не знал бедствий и неизменно снабжал провизией бедные северные края. Легенда полюбилась жителям юга. За час до полуночи тысячи верующих выходили на улицы, пели хвалебные оды Отцу и запускали в небо бумажные фонарики в память о случившемся в древности чуде.
Подготовка к празднеству шла полным ходом. По улицам носились гружённые тканями телеги, торговцы наперебой зазывали прохожих, горожане, с расписанными краской лицами, украшали дома лентами и цветами.
Кинотийский фестиваль поражал масштабом приготовлений. Городская жизнь бурлила кипящим котлом.
Я покидала родную деревню лишь однажды, в далёком детстве. Отец привозил меня в Кинотийю на церемонию посвящения в веру. Поездку я почти не запомнила – в памяти сохранились только холёные руки эктелея, вручившего мне серебряное украшение, да хмурое лицо отца. Обратный путь мы проделали в тягостном молчании: папа изредка поглядывал на меня через плечо, а я тайком поглаживала медальон и тщетно пыталась уснуть. По возвращении домой мама долго плакала. Спустя год родилась Клер.
– Ты знаешь, куда идти? – Я прижалась к Рейзу, уступая дорогу пронёсшемуся мимо экипажу.
Город был охвачен предпраздничной суетой, и я не на шутку опасалась потерять в толпе единственное знакомое лицо.
– Нет, но быстро выясню.
– Даже не буду спрашивать – как.
– Слушай, – хитро подмигнул он. – Ты удивишься, сколько полезного можно узнать из разговоров прохожих.
За неделю я начала привыкать к его манере общения: уходить от ответа и давать расплывчатые объяснения было его скверной привычкой. Порою Рейз напоминал ортисовского эктелея с его запутанными формулировками житейских премудростей и заядлой любовью цитировать Авесту. Я редко понимала благословенного служителя церкви и ещё реже прислушивалась к наставлениям – слишком скучны и унылы были его советы. С Рейзом было