она счастлива в своей беспечной жизни? Быть может, именно Отец избрал для неё такой путь – без обязательств, без груза ответственности, без чувства вины – зная, что иная судьба принесла бы горе и смерть. Что, если Он избрал похожий путь и для меня? В конце концов, я осталась жива, а отступники из Акри-ту-Натоу сгорели в праведном огне.
Я положила в стакан мешочек с монетами. На душе стало легче.
Войти в храм я так и не решилась.
Рейз разбудил меня с первыми лучами солнца. Натянув лёгкую рубаху, попросил поторапливаться.
– Ещё рано, – проворчала я, кутаясь в покрывало.
– Нам пора на утреннюю службу.
– Не лучшая твоя шутка.
– Я не шучу. – Он бросил мне платье. – Собирайся.
У храма было не протолкнуться. Очередь прихожан растянулась от калитки до разделявшего кварталы перекрёстка. Тысячи голосов монотонно жужжали, заглушая цокот копыт и нежную песнь колокольчиков.
– Анерхи проверяют медальоны при входе. – Рейз сунул мне в руку серебряный полумесяц на тонкой цепочке. На оборотной стороне было выгравировано женское имя.
– Где хозяйка медальона? – нахмурилась я.
– На службу она не придёт. Ночь была, – он самодовольно усмехнулся, – долгой.
Минуло не меньше часа, прежде чем мы добрались до ворот. Нищенка, сидя на прежнем месте, расплылась в улыбке, потянула анерха за полы поношенной рясы. Он недовольно шикнул, глянул на мой медальон и, бросив привычное «волею Отца», велел проходить в сад.
В храм мы не попали. Желающих замолить прегрешения прибыло столько, что они не уместились в зале и были вынуждены толпиться у входа, невзирая на духоту и палящее солнце. Многие пришли подготовленными: платки и шляпы покрывали головы и мужчин, и женщин, в руках девиц порхали кружевные веера.
Витражи дрогнули от гулкого удара колокола.
– Последняя служба, на которой я была, закончилась тем, что ты вынес меня из церкви, – напомнила я Рейзу.
– К счастью, эту мы проведём на улице, – в тон мне ответил он.
К тяжёлому набату присоединились благовестники и малые зазвонные. Переливчатое бряцанье в точности повторяло мотивы утренней службы в Ортисе.
– Вдруг мне снова станет плохо? – спросила я.
– Лучше бы этого не случилось. Время не подходящее.
– Не подходящее? – Я изогнула бровь. – Больной не выбирает заразу, а врачеватель – время для оказания помощи.
Анерхи опаздывали с подготовкой. Сдерживать нетерпеливую толпу у калитки остался коренастый мальчишка, остальные – спешно помогали прихожанам выстроиться в ряды. Вышедший из храма бритоголовый послушник раздавал свечи.
– Ты вправду поверила, что я врачеватель? – Рейз протянул мне свечу, прочитал удивление на лице и прыснул в кулак. – Да я ничего не смыслю в целительском деле. Я думал, ты догадалась, когда спросила про цвет настоя.
Я