шла по какой-то виляющей тропинке и потом необъяснимым образом оказалась на огромной поляне, со всех сторон окруженной одинаковыми высокими соснами. Сейчас же она оглядывается назад и больше не видит никакой тропинки. Сейчас она уже сомневается, была ли она вообще, или же это ее воображение нарисовало тропинку на белом снегу.
Завладевшее ею в начале леса ощущение снова будто испарилось. Хэвен смотрит на экран телефона. 9:47. Она должна сейчас, как нормальный ребенок, слушать мистера Питерса на экономике, а не бродить по лесу, как сумасшедшая. Тем более, похоже, что она заблудилась. Внутри нее вскипает злость. Но если на кого ей и стоит злиться, так только на саму себя. Да, ее воображение иногда бывает слишком ярким, да, иногда ей снятся непонятные ей самой сны, но не стоит забывать о том, что около полугода назад она пережила худшую ночь в ее короткой жизни. Мисс Форбс говорила, что пережитый стресс может влиять не только на ее сны, но и на общее восприятие окружающего мира.
Она говорила: все это – последствия катастрофы. Со временем они пройдут. Однажды утром она проснется и все снова будет, как прежде. Все, что ей нужно делать – это не давать воображению завладеть ее разумом. А что же она делает сейчас?
С горечью Хэвен думает, что давно так сильно не была в себе разочарована. Она разворачивается, делает шаг и…
Нога застывает в паре сантиметров от земли. Против ее воли изо рта вырывается что-то наподобие приглушенного хрипа, как если бы она пыталась кричать, уткнувшись лицом в подушку.
Мозг понимает; тело парализовано, но не так, как было после аварии. Сейчас все в ней застыло. Ей кажется, кровь перестала течь по венам. А ее сердце… Ее сердце больше не бьется.
Черные голые ветки сплетаются вместе и спиралью уходят в нависшее над ними безжизненное белое небо. Несколько раз она моргает, давая глазам привыкнуть. Хорошая новость – она снова может двигаться. Ноги и руки немного покалывает, как после легкого удара током. Она морщится; это неприятное ощущение, но лучше так, чем не чувствовать ничего. Хэвен поднимается на ноги и в растерянности оглядывается. Вокруг нее все те же снежные сугробы и вековые сосны, но только теперь они больше не покрыты пышными зелеными иголками. Теперь их ветки, тонкие и длинные, как паучьи лапки, спутались друг с другом и зарешетили свод неба. Первое, что приходит ей в голову, это что она, окончательно потерявшись, забрела в умирающее сердце леса. Она оборачивается, пытаясь вспомнить, откуда пришла, потом оглядывается еще раз, но не видит ни намека на тропинку, которая и привела ее сюда. Лишь одинаковые черные обугленные стволы деревьев. Без своих зеленых одеяний они выглядят зловеще, и Хэвен невольно ёжится. Она делает неуверенный шаг вперед, потом еще один, ноги сами ведут ее в неизвестном ей направлении.
"Лучше так, чем стоять на месте".
Сколько бы она ни шла, пейзаж вокруг нее не меняется. Все такое серое и безжизненное, будто потерявшее цвет. Она может различать только белый, серый и черный. И снег, падающий с неба, какой-то необычный. Хэвен ловит одну из снежинок и растирает ее между двумя пальцами. Снежинка вместо того, чтобы растаять, оставляет на ее коже серый след.