им пришлось ждать. Поль стоял рядом с отцом и смотрел, как паровоз выплевывает дым в потолок. Пронзительный свисток разнесся по всему громадному пространству вокзала. Из-под вагонов выплывали клубы пара, окутывая платформу белым туманным покрывалом.
Поль инстинктивно потянулся к отцовской руке, но полковник отдернул руку.
– Ты слишком большой, чтобы держаться за руку, – даже не взглянув на сына, бросил Жюль.
Мальчик опустил руку и почувствовал, как покраснело его лицо. Возбуждение утра сменилось ощущением, что отец действительно уезжает на войну. И это только начало другой жизни, в которую ему предстоит погрузиться. Отец уезжает. Поль не увидит его, возможно, долгое время. Поль не знал, сколько длятся войны. Он спросил Муссу, но тот тоже не знал и предложил спросить Гаскона, который обычно знал все. Но Гаскон лишь пожал плечами:
– Столько, сколько понадобится.
Поль чувствовал комок в горле. Жаль, что нельзя поехать вместе с отцом.
Элизабет стояла рядом с Жюлем. Ее лицо было спокойным, без тени напряжения. Она давно перестала волноваться о том, что муж может погибнуть в сражении. Она настолько уверилась в его маршальском будущем, что смерти придется отойти в сторону, пропустив вперед судьбу. Нынешняя война виделась Элизабет благословением. Именно это ей и требовалось… им обоим. Война потрясающе ускоряла продвижение по службе. Она говорила au revoir[26] полковнику, а встречать будет генерала. Она улыбнулась мужу, готовому подняться в вагон:
– Жюль, я уверена, что ты привезешь нам доблестную победу.
Жюль сдержанно поцеловал ее в щеки. Проявление чувств на публике вызывало у него неловкость.
– Я напишу, когда обстоятельства позволят, – сказал он.
– Дядя Жюль, убей как можно больше пруссаков! – воскликнул Мусса.
Жюль махнул племяннику и уже собирался поставить ногу на ступеньку вагона, когда к нему подбежал Поль:
– Отец, подожди! Я забыл! Я сделал тебе подарок!
Улыбаясь во весь рот, Поль протянул отцу фигурку, вырезанную из дубовой дощечки, грубую, но узнаваемую. Игрушечного солдатика. Одна рука у него отломалась, поэтому Поль разыскал прутик и превратил в винтовку со штыком, приклеив на место отсутствующей руки. Он нарисовал солдатику лицо и пуговицы на мундире, а из скорлупы грецкого ореха сделал шапку. Деревянный воин слегка улыбался.
Жюль повертел солдатика в руках. Подарок сына глубоко тронул его; он догадывался, сколько времени ушло у Поля на эту поделку. Однако лицо Жюля осталось бесстрастным. С таким же лицом он обычно проверял состояние сабли, отполированной сыном.
– Твой солдатик покалечен, – сказал Жюль. – И наши солдаты не носят таких шапок. Тебе надо быть внимательнее. – Он опустил солдатика в карман мундира. – Ладно. Сделай другого, поаккуратнее.
Повернувшись, Жюль скрылся в вагоне.
Глава 5
– Через неделю мы переправимся на другой берег