ли в папку и ставишь год
Или входишь в мое плечо
И тихо-тихо толкаешь руку?
Стань меньше, прошу Тебя!
Вот Тебе домик, и вот Тебе дождик,
Косоугольное облако,
Сбитые в пену листья
И длинные, удивленные звезды.
Прости!
Больше я ничего
Не умею.
1967
«В царской ложе…»
В царской ложе
Осенней рощи
Серых шинелей все больше, больше…
Ау, дичок – молчок,
Детство мое!
Хорошо ль тебе бегалось,
Высоко ль тебе прыгалось
По черепам, по черепкам,
По красным и золотым черепкам —
Сквозь сплюнутую с губы шелуху?
1964
«Стоит, на ветру качается…»
Стоит, на ветру качается
Сахарная пирамида.
…Лучше солью присыпать раны.
Соль земли.
Соль морского ветра.
Соль непримиримого неба.
1962
«Как трудно…»
Как трудно,
С каким напряженьем,
Мокрая, измученная до хрипа,
Земля-роженица,
Выталкивает из себя весну…
Еще одно злое усилье,
И вдруг блаженная тишина.
Омойте ребенка талой водою,
Оботрите пучком травы.
Я знаю теперь, отчего
Качаются зыбки на каждом дереве.
(сонным голосом)
Качаются зыбки, качаются зыбки…
1960
«Казалось…»
Казалось,
Березки не отмыть, —
Захватана, как бумажный рубль.
А вот она —
Белой рукой
Перебросила молодые листья
С затылка на лицо
И сушит, сушит на солнце.
1964–1972
«Вороновым крылом…»
Вороновым крылом
Коснулось меня —
И я подвязала кожаный фартук
И стала месить кирпичи.
Сотни, тысячи кирпичей
В уплату
За одну лишь минуту
Залетной дрожи.
1972
«Ребенок родился на свет…»
Ребенок родился на свет,
Нашего полку прибыло.
Будет ли считать звезды или прибыль, —
Нашего полку прибыло.
Дерево вышло из-под земли,
Нашего полку прибыло.
Станет ли костром или тенью, —
Нашего полку прибыло.
Отчего-то вдруг полюбил,
Нашего полку прибыло.
Полюбил ли виданное или невиданное, —
Нашего полку прибыло.
1964
«Муха жужжит в кулаке…»
Муха жужжит в кулаке,
А я —
Большой зверь.
Для меня
Дом,
Как глубокий сон,
Упаковка,
Стружки…
Но вдруг
Лбом вышибает дверь
Вестник
И трясет за плечо:
«Проснись!
Вот тебе ключ
От грозы и бури,
Что