Но ведь я даже не помню, как начиналось мое путешествие. Может, в это измерение меня загнали насильно.
Самооправдания нисколько не успокаивали. Как ни крути, я спрятался в оружейной и пережил приступ паники; теперь у меня нет иллюзий на собственный счет.
– Эй! – остановил я пробегавшую служанку, которая несла завернутый в тряпицу кусок тела Освальда. – Когда я сюда прибыл, при мне было несколько… э-э-э… заклинаний. Как думаешь, где они могут храниться?
Служанка нервно указала пальцем на зал с очагом и убежала прежде, чем я успел спросить что-нибудь еще.
Я направился в зал. Удивительно, как слабо там пахло чадом. Пройдя через все помещение, я обнаружил кладовую с разными копченостями, с корзинами, полными фруктов. В углу беспорядочной россыпью лежали опаленные, изорванные листы моей книги. Некоторые были скомканы.
– Ну что мешало хотя бы сложить аккуратно? – ворчал я, бродя в поисках заправленной лампы.
Я зажег ее хворостинкой из очага, взял низкую табуретку и вернулся в кладовую. Как бы ни убеждали меня инстинкты убраться отсюда, любопытство было неодолимо. Этот ворох мятых бумажек, возможно, расскажет, кто я, – и уж точно расскажет, когда я.
Я сел и трижды моргнул, включая программу управления нанитами. Слава богу, что хоть это помню.
Наложенный интерфейс оповестил о том, что период непрерывного бодрствования перевалил за сорок восемь часов и в ближайшие день-два потребуется поспать. Видимо, пребывание в нокауте не засчитывалось. Я не слишком обеспокоился – наниты позволяют продержаться без сна пять-шесть дней, а понадобится больше, просто перейду в «ручной режим», такая опция у меня имеется.
Я потянулся к лежащим на полу бумагам – и взвился с табуретки как ужаленный. Листы оказались сложены опрятной стопкой.
Я заозирался, но и кладовая, и зал были пусты – ни души, кроме моей собственной.
Возможно, спать мне все-таки необходимо больше, чем утверждает программа. Что ни говори, а день выдался долгий…
Сердце колотилось как бешеное, но я заставил себя вновь сесть. Когда же взглянул на бумаги, несколько листов, ранее согнутых пополам, теперь, развернутые, лежали на стопке сверху.
– Ой, да ладно! – воскликнул я и переложил бумаги на колени.
Если кто-то пытается меня напугать, черта с два он преуспеет.
Напугать не напугать, а вот ошеломить уж точно получилось. И все же я заставил себя действовать. Разобрал кипу на тонкие стопки, в каждой по десять листов, и любитель розыгрышей оставил меня в покое. Прежде чем вникать в текст, надо элементарно привести страницы в порядок.
Но вскоре попался лист, заставивший меня прервать эту процедуру. Ранее находившийся в конце книги, судя по трехзначным номерам страниц, он содержал список вопросов. Линии под вопросами намекали на то, что владельцу пособия следует записывать ответы.
Это чтобы помочь с адаптацией, сообразил я. Чтобы освежить память по прибытии.
Самый верхний вопрос был прост и логичен: «Как вас зовут?»
А