появлялся удрученный Гийом. Пока не наступил тот страшный день.
– Прочь! Отойди от него! – кричал Бодуэн. Слезы выжигали глаза, заливали лицо, а в горле застрял огромный комок. Или это сердце, сорвавшееся со своего места, стремилось наружу? Он бился возле неподвижного тела, пытаясь отогнать гостью, а слуги недоуменно сторонились, опасаясь за его рассудок. Потерять в один день короля и наследника, пусть даже такого болезного, слишком большой удар для королевства. Почти смертельный, ведь тогда останется только Сибилла.
Впервые Бодуэн оказался совсем одиноким. Семьи, его семьи больше не было. Мария, вторая жена отца, не родившая детей и поэтому никому не нужная здесь, со всем своим двором вернулась в отчий дом12. Они не стали близки и он не ощутил никакой потери от ее отъезда. Бодуэн почти не запомнил ее, виделись они всего несколько раз. Невзрачная, фигура словно еще не сформировавшаяся, хотя Мария и была старше его лет на десять. Замкнутая и немногословная, видимо брак с отцом не принес ей счастья. Тот момент, когда она убыла на родину вместе со своими людьми, Бодуэн не застал. Просто во дворце в один день стало очень много свободных пространств. Все произошло тихо, быстро… только через несколько лет королю вскрылась подлинная картина. Раймонд в качестве регента при малолетнем наследнике и Гийом, занявший пост канцлера, оберегали его от новых потрясений. Но местная партия выиграла и сторонников Константинополя больше не осталось. Кто–то покинул святую землю добровольно, другим помогли уговорами. Временами уговоры заканчивались рукоприкладством и членовредительством. К счастью, до смертоубийств дело не дошло.
А Бодуэн… все происходящее во дворце мало заботило его. Лишь одно интересовало его сейчас. Успел ли увидеть отец свой последний рассвет до визита призрачной гостьи по имени Смерть.
Глава 3. Нахем.
…Я принял мир и горестный, и трудный,
Но тяжкая на грудь легла верига,
Я вижу свет… то День подходит Судный.
Не смирну, не бдолах, не кость слоновью —
Я приношу зовущему пророку
Багряный ток из виноградин сердца…
Николай Гумилев
Открывшаяся взору равнина была полна огней. Огней и шума еще не отошедшего ко сну очень большого города. Никогда не видел он их столько! Пахло недавно приготовленной пищей, выпекаемым для следующего дня хлебом, но все ароматы перекрывал чад горящих факелов и ламп. Чад расползался, смешивался с поднимающимся дымом и казалось, что город освещают не они, а светится сам окружающий воздух.
Путь его всегда лежал мимо крупных поселений, исключая дни, когда его дорожная сума оказывалась совсем пуста и Нахем заворачивал в первый попавшийся на пути городок в поисках разрешенной поденной работы. Но, даже заполучив средства на пропитание, он сталкивался с новыми трудностями. Торговцы не спешили продавать свои товары, постоялые дворы тоже были не для него. Голос, с рождения живший в нем, гнал его дальше, дальше, дальше…
Последний