аппетит ароматы. Она в лекарне лазаритов всегда была на высоте. Ибо что еще может побудить больного скорее встать на ноги?
А Бодуэн задумался. Да уж, ну и выбор ему предстоит сделать. С одной стороны, Салах ад-Дин, обычно спокойный и уравновешенный, никогда не дававший повода усомниться в себе. Его недолюбливали – смугловатый чужак для соплеменников Бодуэна так и не стал хоть чуточку своим. Такой иной. В поведении, в культуре, в вере. Еще он в мгновение мог призвать под свои знамена бесчисленные полчища. Этого уже и вовсе боялись. Боялись, что в какой–то момент этому сытому коту наскучит игра с мышкой и он прихлопнет ее. Об этом не говорили открыто, но думали–то точно.
С другой стороны, храмовники. С их деньгами, замками… Главная сила Святой земли.
Бодуэн поймал себя на том, что неприязненно морщится. «Слово храмовника», так говорят в народе о сделке, условия которой никто не собирается выполнять. Но оставить Святую землю без них? От нападения Нур ад-Дина25 ее уберегает только гарнизон неприступных Капернаума, их замка. Врата Капернаума и крепость Газа, два величайших оборонительных сооружения. И если Газа сейчас потеряла свое значение и являет собой скорее торговый центр Ордена, то Врата… Что может противопоставить Бодуэн неприятелю, если из этого уравнения вычеркнуть храмовников? Десять, пятнадцать тысяч воинов, неплохо вооруженных, но совершенно непригодных для ведения боевых действий? И это даже в том случае, если он насухо выжмет гарнизоны Яффы и Акко, оставив лишь заведомо не способных воевать инвалидов.
Оказавшись сейчас перед сложным выбором, король чувствовал себя тем самым ослом, растерянно глядящим на два привлекательных стожка сена. Разве что у него это были две кучи смердящего дерьма. Измазаться придется в обоих случаях.
Глава 6.
Как тяжко мертвецу среди людей
Живым и страстным притворяться!
Но надо, надо в общество втираться,
Скрывая для карьеры лязг костей…
Александр Блок.
Этот мир погибал. Дивный Белый город, блистательнейший из великих городов, доживал последние мгновения своего, казалось, бесконечного существования. Совсем недавно пал Гааниш'ма, его величайший полководец и разрозненные защитники остались предоставлены сами себе. Они готовы были капитулировать, но врагу не нужны были пленные. Это было истребление. Боевые птицы, кричащие резкими неприятными голосами, заполонили небо и заливали огнем то, что не было еще сожжено. Плавились храмы и дворцы, горели каменные стены. Вспыхивали факелами и мгновенно рассыпались в пыль люди и животные. Море огня до самого горизонта освещало и согревало то, что не могло уже согреться лучами затухающего солнца. Этот мир погибал.
Утро принесло с собой новые неприятности. Первая, визгливая, как морская птица, давно разменявшая седьмой десяток, отказывалась считать семнадцатилетнего короля достойным хоть какого–то уважения. Одо де Сент–Аман. Великий магистр ордена храмовников.