Александрович, даже заводиться не хочу! Он мне, не хуже, все буки забил.
– Это плохо, что никто не хочет с такими заводиться. Но это ведь ваша работа следить за тем, чтобы в нарядах не было туфты.
– Я отвечаю только за расценку, – возразила нормировщица и обиделась.
Пришёл Август Янович Берлис закрывать наряд.
– Что мне будешь писать? Я три дня ничего не делал. Только не надо повремёнки. Это четыре рубля в день, сто рублей в месяц. Я не уборщица. Я «Кировец»7 в строй вернул!
– Хорошо, хорошо. Что там дороже всего ценится? Антонина Ефимовна, напишите разборка, ремонт, сборка коробки передач.
– Коробка передач у меня в прошлом месяце была.
– Ну придумайте что-нибудь сами!
– Разгрузка материалов, с переноской, – предложила нормировщица.
– Сколько надо разгрузить, чтобы по шесть рублей в день вышло?
Нормировщица погоняла по счётам костяшки и сказала:
– Двадцать тонн с переноской на пятьдесят метров.
– Что я, Геракл что ли? – не согласился Берлис. – «Врать надо в меру», как говорил Джавахарлал Неру.
– Да кто будет проверять?! – вырвалось у нормировщицы. – Тогда, может, слесарные работы? Высверливание заломышей дрелью, изготовление шайб?
– Ну пишите! – сказал я и подмахнул написанную нормировщицей первую в своей карьере туфту.
– Знаете кому директор трактор отдал? – спросил Август Янович. – Отцу.
– Какому отцу? – не понял я.
– Есть у нас такой – Колька Лизиков. Двенадцать детей. Прозвище у него Отец.
– Ай-ай-аай! – протянула нормировщица.
Отца я не знал, но понял, что выбор директора не понравился ни Берлису, ни Антонине Ефимовне, но, в отличие от них, я не понял всю опасность этого решения и просто поздравил Августа Яновича со вновь обретённой свободой.
– Как бы не так! – ответил он. – Я тебе ещё плешь проем. Заведующий током упросил на уборке поработать на «тёщиных руках»8. А там ремонту недели на две. Через месяц приду.
Не успел он выйти, как в нормировку влетел Лихаченко.
– Ты что, …, в моих нарядах копаешься!?
– Это моя работа. Покажи-ка двести штырей и двести строительных скоб, которые ты якобы отковал вчера и позавчера.
– Ты видишь, бригадир расписался!? Что тебе ещё надо!? Не веришь, поезжай на ферму и пересчитай!
Роспись действительно была на месте, а отправляться на ферму не было никакой охоты.
– Чёрт с тобой, эти наряды подпишу, а с сегодняшнего дня все твои наряды принимаю только за подписью контролёра!
– Согласен! Посмотришь, что будет! – угрожающе сказал Вакула и так хлопнул дверью, что зазвенели стёкла, огромного окна.
– Антонина Ефимовна, кто был в нормировке, когда я проверял его наряды?
– Кто, кто?… Николай Игнатьевич заглядывал. Может услышал…
– Вот сука! – не удержался я и отправился на склад.
Солнце стояло уже высоко, утренняя прохлада испарялась,