с ласковой укоризной уговаривающая поесть бледное дитя, он заворковал:
– Милая, да на тебе лица нет! Ты ведь помнишь, не так ли, наша возлюбленная сестра Изабель всегда была противницей всякого уныния? Девочка моя, будь она рядом, разве не огорчила бы её твоя подобная распущенность? – Дядюшка игриво погрозил ей пальцем. – Ты не кухарка, чтобы отравлять нам жизнь такой миной!
Де Круа подняла глаза на резной позолоченный потолок и часто заморгала, чтобы выступившие слёзы предательски не скатились по щекам. От лживой участливости дядюшкиного лица стало так тошно, что захотелось зажать уши.
Карета тронулась. Но герцог не унимался:
– Что же это выходит, ты вздумала наказать меня таким своим настроением? Посмотри на меня, давай. Разве я вот так дуюсь? А ведь между прочим покойница была мне сестрой… Верни же лучезарную улыбку, Селин: хвала Всеведущему, наша-то жизнь продолжается!…
Благообразный вид Фредерика де Сюлли с его безупречно подстриженной высеребренной бородой, бархатным вкрадчивым голосом и покровительственным тоном, от которого не было спасения, как и всегда, обладали над ней истинно колдовской властью. Действительно, не слишком ли она отдалась гореванию? Да и вряд ли матушка желала видеть её такой.. Селин как могла учтиво кивнула и слегка растянула уголки рта в подобии улыбки, не в силах воссоздать привычную маску благожелательности.
Едва экипаж вышел на брусчатку, его перестало нещадно трясти.
В подступающих сумерках за окнами проплывали брошенные мешки с мертвецами на опустевших улицах, скопления докторов в масках со зловещими клювами и яркие зарева костров.
Необходимость играть нелепую, но привычную, роль казалась ещё более тяжкой.
Даже ужасающей.
Почему уже так трудно вспомнить, когда было иначе? Как давно она впитала смрад разложения и увядания, которые не мог заглушить даже самый дорогой парфюм? Как давно в ней проросли все эти фальшь и лицемерие, что даже сейчас она пытается изо всех сил «держать лицо»…
Дядя что-то вещал о долге их рода, но де Круа лишь рассматривала его пальцы, унизанные перстнями и безуспешно пыталась ухватиться за непонятный смысл вроде бы понятных слов.
– …обещай же, что я не пожалею о собственном решении… Селин?.. Селин, милая, ты слышишь меня?
Должно быть в её глазах пребывало столько тумана рассеянности, что на лице герцога промелькнуло раздражение.
– Ну же, будь умницей! У меня на тебя большие планы, милая. Тебе ведь так хотелось проявить себя и применить свои знания в деле… И я наконец дарую такую возможность: позволяю тебе сопровождать Антуана на Да-Гуа в звании Консула Альянса Негоциантов!
– Это великая честь, Ваша Светлость. Благодарю… – скороговоркой пробормотала де Круа уже в который раз.
– Вот, вот, посмотри, ты снова за своё! – Причины его обиды, деланной или нет, оставались загадкой, и Селин вслушалась. – Ты прекрасно знаешь, что решение таковой значимости далось мне с превеликим трудом… Но меня действительно