Чего бы ни принесла тебе экспедиция, я твердо убеждён: ты справишься. Ты найдешь себя. Настоящую себя. Откинь свою глупую мнительность, моя девочка! Верь, обязательно верь в себя, даже когда весь мир в тебя не верит! Но, заклинаю, любыми способами покинь это проклятое место. Я не сделал этого в свое время и…
В горячечной путанице слов сверкнуло и повисло в воздухе благословение умирающего учёного. Для самой себя де Круа неожиданно нарушила паузу и торопливо зашептала:
– О, я мечтаю сбежать с самого детства, профессор Фонтенак! Куда угодно! Лишь бы подальше отсюда! И только моя матушка, вы и кузен – единственные люди в Вердене, которыми я всегда дорожила. Вы давали силы проживать этот ад и верить, что я могу претендовать на нечто большее, чем роль чьей-то игрушки! Как же стало возможным, что вдруг в одночасье я лишаюсь стольких близких мне людей?!
После нескольких минут кашля в узкий проём дрожащая рука протянула увесистую книгу, и Селин послушно взяла её.
Голос профессора тоже перешел на шёпот.
– Да-Гуа – то самое место, которое поможет тебе обрести свободу и проявить дипломатические таланты. Вот. Изучи внимательно это по дороге, – палец де Фонтенака тыкнул в обложку. – И обязательно найди викария Доминго по прибытию. Он сможет тебе поведать кое-что очень важное…
– Не оставляйте меня, профессор!!!…
Ее отчаяние, казалось, оглушило старика. Он долго стоял молча, мелко кивал и беззвучно двигал поджатыми губами.
– Ты сама понимаешь, что тебя здесь больше ничего не держит, моя дорогая Селин. Мне осталось всего несколько дней, от силы – пара недель. – Де Фонтенак усмехнулся. – Подлинную свободу мы обретаем, лишь всё потеряв. Я буду молиться за тебя. Да хранит тебя Всеведущий!
Морщинистая рука в проеме наложила охранный знак, и дверь закрылась, гремя внутренним засовом.
Сквозь рыдания Селин не оставляла попытки переубедить старика, и всё колотила в кованую дверь.
Но на её голос и стук профессор больше не ответил.
С тяжёлым сердцем де Круа распахнула книгу на месте, из которого торчала странная закладка. Ею оказались прикрепленные к корешку деревянные чётки. В тусклом свете колеблющихся свечей вдруг померещилось, что узоры на бусинах выглядят смутно знакомыми. Уж не такие точно отметины с детства непостижимым образом проступают на её собственной спине? Казалось, что линии на четках пришли в движение, и Селин зажмурилась, чтобы прогнать наваждение.
На развороте открылась выцветшая затертая от времени огромная карта поросшего лесами острова Да-Гуа с причудливым рельефом гор, рек и водопадов.
Улыбка Селин сквозь слёзы впервые за всю жизнь отдавала робкой надеждой.
=== 2. МЕЧТЫ И КОШМАРЫ
Красота пронизывает каждую клетку тела.
Серебряные и золотые птицы сверкают на солнце механическими крыльями и взмывают в бездонные небеса.
Его сапоги мягко отпружинивают от пушистых холмиков изумрудной травы, и Витал щурится, ослеплённый блеском. Он следует за звенящей стаей до тех пор, пока не оказывается