люди, – она указала на других обитателей крыши, – не промокнут?
– Обязательно промокнут.
– Зачем же тогда они собираются на крыше?
Изгой задумался – дитя многого не понимало, объяснение должно было быть попроще.
– Представь, что это корабль. На нём мы дрейфуем среди мёртвого моря. Разве бывалый моряк станет бояться брызг волн?
– Но вокруг нас не море, а город! – запротестовала Девочка.
– Такой же мёртвый. В нём не осталось душ, только безжизненные оболочки, в своих мелочных нуждах делающие одно и то же каждый день.
– А ты – капитан этого корабля?
– Нет, я тоже моряк. Гребу на вёслах вместе со всеми.
– А где же тогда капитан?
– Капитан? – хмыкнул Изгой. – Он там, наверху.
– Но я не вижу, – посетовала Девочка.
– Правильно, не видишь. Он сидит в вороньем гнезде6 – оно слишком высоко, отсюда не увидеть.
– И что он там делает?
– Прокладывает верный путь для всех нас.
– И для меня тоже?
– Пока нет. Ты ещё не на корабле, не моряк: нужно вдоволь находиться по суше, чтобы отважиться плавать в море. Пока тебе стоит ходить по земле, но не увлекайся – это нижние земли: пробудешь там слишком долго и тоже станешь бездушной пустой оболочкой.
– И я умру?
Изгой улыбнулся, обнажив гниющие зубы:
– Нет, ты будешь жить. Вырастешь, найдёшь работу, заведёшь семью и день за днём будешь делать одно и то же, продлевая своё бесцельное хождение по мёртвой земле.
– А что делаете вы?
– Мы ждём.
– Ждёте чего?
– Пока наш капитан укажет нам верный курс.
– Когда же это случится?
– Для каждого моряка это происходит в свой час. Он просто сообщает нам, когда приходит время, и мы покидаем этот корабль.
– Как тот человек?
– Да, как Адам.
Девочка поёжилась, вспоминая негодования матери из-за наркомана, отскрёбывая которого рабочие перекрыли выезд со двора. Она прокручивала в голове сочащиеся ядом слова, как вдруг в небе что-то сверкнуло, и Девочка попыталась разглядеть во внезапном просвете воронье гнездо и капитана, но ничего не увидела. И тут громыхнуло, точно здание начало рушиться, и обитатели крыши подскочили как ошпаренные, затряслись, заохали, принялись метаться то в одну, то в другую сторону, будто вдруг очнувшиеся ото сна мухи. Один только Изгой сидел рядом спокойно и улыбался растрескавшимися губами.
– Спокойно, братья! – громко сказал он и зачем-то достал ложку и какой-то пакетик. – Тебе пора, Девочка, а не то простудишься.
Небо исторгало из себя влагу всю ночь и большую часть следующего утра. Тротуары полнились лужами, на дорогах стояла вода, а заборные решётки, забитые мусором и загустевшими испражнениями бродячих животных, никак не справлялись с потоком. В иные моменты казалось, что дождь не перестанет уже никогда, но даже в такую непогоду жители города следовали своему распорядку – ругали капризы природы на чём свет