затем] собранную пшеницу теряем.
Не помышляем [разве] мы после рассудком,
что такая нехватка пшеницы – от ухищрения мыши?
Мышь до амбара нашего проторила ход,
и от ее искусства амбар наш пошел вразнос.
380 Сначала, о душа, зло от мыши устрани,
а уж потом в собирании пшеницы усердствуй.
Послушай [одно] из преданий от Предводителя предводителей:
«Не бывает молитва полной без присутствия (хузур)»[81].
Если нет мыши-воровки в амбаре у нас,
пшеница поступков за сорок лет где тогда?
По крохам правдивость каждого дня почему
не собирается в этом амбаре у нас?
Множество огненных звездочек из железа высыпало,
и то обожженное сердце [их] приняло и выдержало.
385 Но во мраке один вор украдкой
прикладывает палец к звездам /прикрывает пальцем звезды/.
Убивает он звезды одну за другой,
чтобы не воссиял ни один светильник с небосвода.
Хоть будет тысяча силков под ногами,
раз Ты с нами, не будет никакой печали.
Каждую ночь из силков тела души /букв.: духов/
освобождаешь Ты, стирая [памяти] скрижали.
Освобождаются души /букв.: духи/ каждую ночь из этой клети,
свободные, [нет средь них] ни судьи, ни осужденного.
390 Ночью о тюрьме не ведают заключенные,
ночью о достоянии /о государстве/ (даулат) не ведают султаны.
Нет печали и раздумий о прибыли и убытке,
нет представления ни о том, ни о сем.
Состояние познавшего (‘ариф) таким бывает даже без сна,
сказал Поклоняемый (Изад): «Спящими были они»[82]. От этого не шарахайся ты.
Спящий для /в забытьи от/ состояний дольнего мира день и ночь
подобен каламу во вращающей [его] кисти Господа.
Тот, кто не увидит кисть в начертании /за письмом/,
действие предположит [происходящим] по шевелению от калама.
395 Малость из такого состояния ‘арифа Он показал,
а разум уже был чувственным сном унесен.
Ушли в неописуемую пустыню [= в сон] души их,
дух их успокоился, и [успокоились] тела их.
А свистом Ты вновь в силки [их] притянешь,
всех к суду и к судье притянешь.
397/1 Чуть только свет утренний забрезжит /букв.: голову подымет/,
гриф златых небес крылами взмахнет[83],
утром разверзнет Он [мрак] подобно Исрафилу[84],
всех в [прежний] вид /форму/ введет из той страны.
Души /букв.: духи/ распростертые [в] тела облачит,
каждое тело вновь обременит.
400 Лошадей [их] душ лишит Он седла,
тайна выражения «Сон – брат смерти»[85], вот она.
Однако, ради того, чтоб днем они вернулись вновь,
связал Он ноги их путами длинными,
чтобы днем Ему оттащить [их] от того луга
и с пастбища привести их под бремя.
Если б как семь спящих отроков /букв.: как обитатели Пещеры/[86] сей дух
ты