же я его верну? У него и дома нет. Разрушен лосем. И родня… – она прижала ладошкой ущки бобренка и перешла на шопот, – не выжила. Не можем же мы его прогнать.
Изба замотала крыльцом, деревья позади нее трещали и прогибались.
– Чудышко! Мы что-нибудь придумаем. Бобрик не причинит тебе вреда. Вон гляди, кот уже что-то думает.
Кот дергал усами, шевелил кожей на лбу. Глаза бегали из стороны в сторону.
– М-м-м. Мэ-э…
Все притихли, ожидая результата дум Котофея. Тот вдруг просиял и вскинул лапу.
– Чую запах! Наши щи, небосу уже остыли. Сунем их в печь, разогреем и как наедимся! – он осекся, наткнувшись глазами на посуровевшее личико девицы. – А если учесть, что бобры не едят щи – я не против, чтобы он остался.
Алёнка только рукой махнула. Кто о чем, а кот о еде. Изба набычила крышу, девица подступила к ней с ласковыми речами:
– Избушка! Ну избушечка! Ну пожа-алуйста.
Чудышко отодвинулась и вновь помотала крыльцом. Но уже не так уверенно. Алёнка чувствовала, что еще немного и ей удастся убедить…
– Чего ты ее уговариваешь? Прикажи, всего делов-то, – ляпнул кот и полез на крыльцо. Для него вопрос был решенным.
– И что, она правда подчинится всем моим приказам? – Алёнка, расширила глаза и перевела взгляд на Чудышку. Та вдруг поникла и как-то скособенилась.
– Конечно, ты же хозяйка… – кот исчез в горнице. Изба стояла опустив ставни, крыльцо и конек.
Алёнка медленно посадила бобренка в траву.
– Посиди тут, малыш, – и ступила к огромной ноге избушки. Вытянув к кронам дерева растопыренную ладошку, девица приложила ее к груди, а потом прижала к шершавой коже ноги.
– Чудышко. Что бы они там не говорили, кощеи эти, коты и прочие… чудики.
– Я все слышал! – донесся из приоткрытой двери голос кота. – Костяша, оцени наглость.
Алёнка лишь бровью дернула и торжественно продолжала:
– Мы с тобой друзья и все решаем вместе.
Ладонью почувствовала, как дрогнула изба. Ставни ее недоверчиво распахнулись. Мелодия звучала едва слышная и очень нежная. Хотя чуялась в ней и капля недоверия…
– Только вот… – Алёнка села в траву рядом с бобренком. – Я не могу его бросить. Натура у меря такая. Всем готова помочь. Ничего не могу с собой поделать. Поэтому, может останемся пока тут? Поищем других бобров…
– Изба не может долго стоять на месте, – пробубнил сверху кот. – Мы и так застряли здесь почти на день. Ты как хозяйка должна указать новое место следования…
Изба повернула ставни к бобренку, потом чуть сдвинула на Алёнку. Туда и обратно, туда, и обратно. Потом невидимые флейты сыграли, будто выдохнули. Деревяная ступенька крыльца осторожно склонилась прямо перед мордочкой Бобрика.
– Чудышко… – глаза Алёнки наполнились слезами. – Обещаю, я стану за ним приглядывать. Он не причинит вреда.
Она цапнула Бобрика за шкирку и дернула подальше от ступеньки, к которой он уже примерялся своими длинными з-з-зубами. Крыльцо дрогнуло, но осталось на месте.
– Спасибо. Все будет