оптимата. – Ничего. А должен был?
– Не знаю, – Кэддок был серёзен. – Её бывший проводник старался держаться подальше от стреги, когда она с шеером сражается. Говорил, что там Сила просто наизнанку выворачивает. Невозможно, мол, рядом быть. А ты, видать, и не заметил. Странно, да?
Брайд пожал плечами.
– Может оттого, что я – лэт?
– Так у нас почти все проводники – лэты. И тот тоже был…
– Как он погиб? – спросил Брайд. – Гронви говорил – его сразу убили. Но как случилось, не рассказывал.
Оптимат нахмурился, пожевал губами и мотнул головой.
– По дурости. Стрелой его сняли. Точно и быстро… В аккурат между шлемом и воротником жало вошло, в мелкий зазор. И с такого ещё расстояния. Вроде лучник-хунн поработал.
– А почему “по дурости”?
– Так стрега ему сразу сказала, что магию чует. Но, видишь… Дорн – проводник тот – такой был, самоуверенный очень. И к эвокатам слишком, по-моему, жёстко относился, презрительно выше допустимого. А с Тайлисс они не очень хорошо ладили, ты ж её характер уже видел.
Брайд усмехнулся и закатил глаза.
– Вот, – Кэддок вздохнул. – Дорну не нравилось. Он хоть и опытный был, но тут чего-то взбрыкнул. Тон ему, болвану, не понравился или ещё что. Короче, психанул, отмахнулся и вперёд сильно вылез. Тайлисс щит кинула, но только не хватило. Ну вот и получилось, то, что получилось. Ты, даже если тебе кажется, что стрега границы переходит – она такая – слушай всё равно. У неё опыта воз за плечами. Осади потом, если уж слишком разойдётся, но в бою – слушай.
– Я понял. Учту, – Брайд кивнул.
Он вышел от Кэддока, когда уже совсем стемнело. Лагерь, наконец, угомонился, осталась только стража, патрулирующая периметр. Голоса патрульных звучали в тишине гулко, хотя солдаты и старались переговариваться – болтовня не приветствуется. Но это неисправимо. Людям надо разговаривать. Тем более, если тревога нарастает, а угроза ощущается всё явственее.
– Бринэйн.
Голос он узнал сразу. Обернулся. Эрк Глоу стоял за его спиной в нескольких шагах, спрятав руки в карманах мундира. Брайд смотрел на него и смутное беспокойство нарастало. Вот что-то казалось ему неправильным в этом опциане. То ли в позе, слишком напряжённо-настороженной, словно у зверя перед прыжком. То ли в слишком невыразительном лице, на котором причудливо плясали отблески факельного света.
– Опциан Глоу, – Брайд тоже стоял и ждал.
– Я сейчас скажу, постарайся не понять меня неверно, – после долгой, слишком долгой, по мнению Брайда, паузы, произнёс Глоу. – Тебе не нужно докладывать. Страшного ничего не будет, но глупость сделаешь. А она потом тебе дурно обернётся.
– Ты же не думал, что после таких слов у меня желание доложить командирам исчезнет, а? – усмехнулся Брайд. – Глупо как-то.
– Глупо, – согласился Глоу. – Но попробовать стоит. Всегда стоит пробовать, Брайд. Я не знаю, что ты слышал там, в оплоте, но послушай мой совет – хотя бы не говори о том, что в разговоре упоминали тебя самого. Слово Серпа – я не заговорщик.
– Не