До скорой встречи!
Виктор Борисович усмехнулся, пробормотал задумчиво:
– Ну-ну… – и улыбнулся Сарычеву. – Приятно с толковым человеком познакомиться. Ты узнай о нем побольше. Пресса нам нужна, ох как нужна. Видать, хороший человек, был бы еще умный. Трусоват, жаль, трусоват… А может, и к лучшему…
– Вы от нас действительно собираетесь?..
– Зовут, дружочек. Надо… Тебе только двадцать семь, а мне уже тридцать пять. Надо, пока зовут… но не позвали бы нас в другое место? Часа через два с половиной в Уварово вернется Анохин. Поделился с одним, может, поделиться с другим. Нужно заставить его молчать и немедленно изъять пленку, немедленно. Как все это сделать?
– Как? Просто…
Сарычев с каким-то сладострастным удовлетворением узнал, что Анохин влез в эту историю и нетерпеливо ждал, когда Долгов даст команду убрать его. Уберет с большим удовольствием, чем Ачкасова. Тот был безвредный служака, дубоватый, а этот… этот… Даже в мыслях не хотелось Сарычеву связывать Анохина с Зиной. Этот хищник, рвет все из рук, прошляпишь, проглотит и не облизнется.
– Нет, трупов больше не надо. Шорох пойдет по городу. Как бы боком не вышло?
– Мы быстренько… никаких следов. Был и нету!
– Не подходит… розыск, шум… Думай! Сейчас нужно немедленно найти пленку. Сам поезжай, и тихо, тихо. Идеально, если никто не увидит тебя в общежитии.
– А ключи? Как открыть? Он же один живет.
– Да, – крякнул Виктор Борисович. – Без коменданта не обойтись. Пригрози, чтоб молчал. И действуй так, чтоб сам Анохин следов не заметил…
Сарычев все уголки облазил в комнате Анохина, десятки пленок просмотрел, но той, что нужно, не было. Каждую тряпку ощупал, а пузырек из-под туши открутить не догадался. Хотя держал в руках. Взял, переставил, когда ящик стола выдвинул.
10. Мать
Анохин не собирался заезжать к матери по дороге из Тамбова. Но чем ближе подъезжал автобус к повороту на Ржаксу, тем сильнее становилось желание забежать на часок в деревню, увидеть мать, рассказать, похвастаться, что его переводят в Тамбов, и не просто в областную газету, об этом он еще мог мечтать, а сразу главным редактором. Такое он не мог представить себе даже в самых смелых мечтах. Иногда, по вечерам, думая о будущем, он видел себя в Москве известным журналистом, сотрудником центральной газеты. Как он переберется в столицу, не знал, считал, что проложит туда дорогу пером, своими статьями, очерками, а не через должность.
Анохин понимал, что, чтобы сделать карьеру, нужен человек, который должен тебя толкать, рекомендовать, пробивать дорогу. Таким человеком мог быть в Уварово только первый секретарь райкома партии. Но Анохин не обладал умением подольститься, услужить начальству, каким-то образом войти в доверие и поддерживать это доверие постоянно. Ему не то, чтобы было противно это, просто он никогда не задумывался над этим и не собирался делать, старался хорошо работать, писать много и писать так, чтобы читатель не скользил глазами по строчкам его статьи, а переживал то, что он описывал. Когда так получалось, он с удовольствием