с двух сторон, как в прошлый раз. Анохин понял, что действующие лица те же. За рулем Юрка, а рядом Мишка со Славиком.
Ехали по лесу назад, в город. Значит, где-то там будут допрашивать. Почему не здесь, ведь в лесу удобней, никто не помешает. Чего они задумали? Проехали бетонный мост через Ворону, быстро поднялись в гору. Центр был почти безлюден, значит, уже заполночь. Быстро проскочили через весь город к железнодорожной станции, проехали переезд, постукивая, покачиваясь на рельсах, свернули к вокзалу, но не остановились, покатили дальше, запетляли по узким улочкам меж заборов частных домов, остановились возле дороги, которая вела к общежитию сахарного завода, где жил Анохин. Узкая дорога шла через сад вдоль густой лесопосадки.
Мишка со Славиком, опустив стекла у машины, с минуту прислушивались к чему-то. Было тихо. Они потихоньку вылезли из машины, стараясь не шуметь, вытащили Анохина и, подхватив его под руки, повели по дороге вдоль лесопосадки. Шли, прислушиваясь, видимо, опасались встречных людей.
Анохин знал, что скоро закончится вторая смена на маслозаводе, где работали почти одни женщины. Они пойдут в общежитие, которое только считалось сахзаводским, жили в нем рабочие разных предприятий… «Зачем они тащат меня в общежитие? – мучился Анохин. – Что им там надо? Хотят, чтоб я показал им, где пленку спрятал? Почему же ни разу не спросили о ней?».
Посреди пути бандиты сдернули Анохина с дороги, затащили в кусты, положили на землю и придавили к траве…». Зарежут сейчас, чтоб все думали, что убили его по дороге домой!» – ужасом пронзило голову, и Анохин дернул руками, пытаясь вырваться, забился в траве. Его придавили коленом, вдавили рукой в лицо в землю. Он задохнулся.
– Лежи! – злобно зашипел Мишка. – Держи его, не выпускай! – буркнул он Славику. – А я буду смотреть.
Они теперь держали Николая вдвоем. Юрка Кулешов, видно, остался в машине.
Значит, и здесь убивать не собираются! Что же они затеяли? Может, кто-то идет, хотят пропустить, а потом…
Слышно было, как Мишка трещит сухими сучьями, отходит в сторону. Заговорил с кем-то шепотом. Значит, тут еще кто-то. Что же они затеяли? – трепыхалось, рвалось в груди сердце. Анохин затих, стал прислушиваться, надеясь понять, о чем они шепчутся. Комар нудно зудел над ухом. Славик по-прежнему давил ему в спину коленом, а рукой держал за волосы, прижимал голову к земле. Связанные руки начали болеть, щипать, видно, он содрал кожу веревкой, когда рванулся, попытался освободиться. Мишка Сын вселенной и незнакомец замолчали, притихли, и потом донесся непонятный шепот:
– Два раза!
И опять тишина. Потом громкий шепот Мишки в их сторону:
– Славик, держи его крепче, чтоб не трепыхался! Идут!
Издалека донесся негромкий разговор. Кто-то шел по дороге. Голоса приближались. Можно было различить, что идут, по крайней мере, две женщины и один мужчина. Чем ближе они подходили, тем сильнее Славик вдавливал Анохина в землю. Николай задыхался. Когда голоса поравнялись с ними, Анохин попытался рвануться, дернул