на лавочке, недалеко от дома, откуда был виден подъезд. Дождь уже закончился, небо все еще было пасмурным, все сыро, так что пришлось подложить прихваченные пакеты, чтобы было сухо сидеть. Поль примостился рядом и закурил.
– Люблю запах дождя, – произнес он, выпустив струйку дыма.
Моя голова невольно повернулась на эту фразу в его сторону, и голубые глаза снова заворожили.
– Я надеюсь, у тебя подобных скелетов в шкафу нет?
– Каких скелетов?
– Как Игорёк, – меланхолично ответил он.
– Таких нет, – чуть улыбнувшись, ответила я на вопрос.
– А какие есть?
Я похлопала глазами и улыбнулась.
– Я – сущий ангел, – рот улыбался, – какие скелеты?
– Ангелы как раз самые опасные, – проговорил он. – Ангелы соблазняют изысканно, с дьявольским коварством. Из сладкого плена уже не выбраться.
– У тебя есть опыт? – мило улыбнулась я.
– Боюсь, уже есть, – снова выдохнул он струйку дыма.
– Могу поспорить, что тебя еще что-то беспокоит, – произнесла я, начиная чувствовать его внутреннюю тревогу. – И связано это с картиной.
Поль резко взглынул на меня и насторожился.
– Например?
– Ну, не знаю, – пожала я плечами. – Только чувствую, что тебя во все этой ситуации что-то беспокоит.
– Беспокоит, – подтвердил он кивком головы и глубоко вздохнул. – Не нравится мне все это, – раздался его тихий голос. – Все слишком гладко.
– Гладко? – удивилась я.
– Да, – произнес он. – Сама посуди. К женщине приходят и говорят, что она владеет картиной стоимостью в несколько миллионов, и она сразу же соглашается ее отдать. Ее не могли запугать настолько, чтобы она решилась с ней так легко расстаться. К стульям ее не привязывали, бить – не били, только на стоянке немного припугнули, да и то, потому, что с тобой перепутали.
– Ты забыл про мужа, – контраргумент был неважный.
– Тем более. Если муж такой плохой, как Татьяна его описывает, то эта картина для нее – компенсация за моральный ущерб. А она так просто готова отдать Ренуара.
– На что ты намекаешь? – начав догадываться, задала я очередной вопрос.
– Либо для нее картина – мелочь, и она впутана в еще более серьезные вещи, либо она не собирается ее отдавать, – ответил Поль.
– Но ведь за картиной поехали, ее привезут? – нетвердым голосом продолжала я диалог.
– А ты уверена, что она сказала ему правильное место? Уверена, что она не позвонит ему и не скажет, везти сокровища в другую сторону?
– По-моему, ты слишком подозрителен. Если так, то и меня тебе тоже стоит подозревать.
– С чего ты взяла, что тебя я снял со счетов, – усмехнулся Поль.
– А, – улыбнулась я. – Ну тогда, думай дальше.
Наш разговор с Полем прервался появлением Татьяны. Она, покачивая бедрами, вышла к нам и также преспокойно уселась на скамейке. В окружении двух женщин Поль сидел, покуривая сигарету за сигаретой,