учился музейному делу или искусствоведению? – вопрос я задала только из приличия, ответ меня не интересовал.
– Нет, – махнул он головой. – Мне ближе коммерция, чем искусство.
Меня все время подмывало спросить, почему Поль странно смотрит на меня, а заодно, спросить себя, почему мне нравится, что он так смотрит на меня.
– А те, кому нужна картина, чем занимаются? Я хочу спросить, каковы их возможности?
Поль вздохнул.
– Обширные, как у любой транснациональной корпорации, – произнесли губы мужчины.
– А точнее? – немного сморщился мой лоб.
– Инвестиции на фондовой бирже, в крупные проекты фармацевтической промышленности: дорогостоящая аппаратура, препараты от редких заболеваний, уникальные ингредиенты для производства лекарств, сопутствующая техника для производства, выпуск технических средств… – перебирал Поль слова. – Надеюсь, ты понимаешь, каково влияние людей с ежегодным оборотом в миллиарды. В силу жесткости и сложности характера, они желают получить то, что хотят. Объяснения вроде «картина исчезла» или «ее украли» их не удовлетворит.
– Они французы? – заинтересовалась я разговору.
– Почему ты спрашиваешь? – Поль вопросами тоже пытался выведать у меня информацию.
Я пожала плечами.
– Мой знакомый – француз, – тихо ответил Поль. – Месье Валери Эрво. Он – владелец частного банка, через который проходят операции с произведениями искусств, что я предлагаю. Один из его близких клиентов живет и работает в Америке, но часто бывает в Италии, думаю, у него итальянские корни.
– Фармацевтика и произведения искусства – странный коктейль? – продолжила я. – И все идет через банк с доступом к особым счетам?
Поль снова кивнул.
– А сфера влияния?
– Думаю, больше, чем Европа. И Штаты, может, и Россия, – ответил мужчина.
– То есть, ты хочешь сказать, что есть несколько людей в разных странах, которые переплетены? – мой лоб сильно нахмурился.
– Да, – голова с красивой шевелюрой кивнула. – Узелки могут быть очень маленькие и тонкие, почти не заметные.
– С одной стороны – узкий круг посвященных, с другой – широкий спектр возможностей за счет связей и власти, включая лоббистов? – продолжила я.
– Именно. Поэтому картину необходимо вернуть, и не только ее… – надавил Поль.
– А что еще? – я подняла брови.
Поль не ответил, только пристально посмотрел на меня, а потом, перевел взгляд на Татьяну. Та подплывала к нам, рассекая пространство своим роскошным бюстом.
– Ох, Поль, как мне здесь нравится! У тебя великолепный вкус! Почему муж не приводил меня сюда?! – затараторила она.
Словоблудие полилось рекой, от чего Поль морщился и вздыхал, не в состоянии и слова вставить. Сотрудница магазина подошла к нам и стала слушать восклицания.
– Мадам Солар, – произнес Поль, сумев-таки вставить слово, – познакомьтесь. Это Татьяна –