спросил Коробок. – И не признать тебя сразу…
– Вспоминали тебя, – сказал Ганс.
– У нас ферма горела, телят на руках выносили, как ты Сашку тогда из леса, помнишь? – пояснил Коробок.
Шибай пнул его локтем:
– Чо несёшь, не за то вспоминали.
– Тут как-то наши на Чёрную Гриву за грибами ходили, – рассказывал Ганс, – палатку нашли одноместную, а в ней – никого. Обшарили всё вокруг, думали, ты…
– А штой-то мы в сухую сидим? – вскинулся Почечуй. – Ну-ка, где там стакашки-рюмашки…
Отыскались какие-то чашки-плошки; разлили, чокнулись:
– За встречу!
– За тебя, Назар!
Вся компания выпила залпом, и Фёдор с ними.
Но тот, кому адресовался тост, так и не поднял кружку.
– Назар, завязал что-ль? – подмигнул Коробок.
– Что-то не так, Назар? – не понял Ганс.
– Я не Назар, – произнёс Иисус.
Повисло молчание.
– Федька, скажи, это он или нет? – попросил Почечуй брата. – Ведь, он же, он!..
– Это не он, – сказал Фёдор.
Компания пришла в волнение.
– А кто ж ещё?
– Хорош пугать-то!
– Пусть сам скажет!..
– Он – Спас, – сказал Фёдор.
– Ага, Спас! – подхватил Почечуй, – яблочный или медовый? Может, ореховый?
– Пусть он скажет, – настаивал Ганс.
– Ну, и кто ты? – хмыкнул Шибай.
– Скажи им, – сжал зубы Фёдор.
– Я Иисус Христос.
Мужики перестали жевать.
С минуту все просидели не двигаясь.
– Ну, всё, я пошёл, – заявил Коробок. – Я в этой комедии не участвую…
Он вышел на крыльцо, хлопнув дверью.
– Извиняюсь, если чего не понял, – поднялся Ганс, – пойду-ка и я до дому.
За ним потопал Шибай, и закрыл за собою дверь.
– Фура-то моя, боюсь, кабы не свихнулась баба, – заговорил Почечуй, – уж такая мирная, послушливая, куда что делось… Домой-то придёшь? – обратился к брату.
Между братьями установились, с давних лет ещё, своеобразные отношения: в доме последнее слово было за старшим Опушкиным, а вне дома наоборот.
Фёдор мотнул головой – не приду.
– Ладно, коли такое дело… – Почечуй отделился от стола, и, что-то бурча под нос, вышел из бани.
Они снова были вдвоём. Фёдор убрал со стола пустую бутылку.
– Обиделись мужики, – констатировал Фёдор.
– Это ничего, – сказал Иисус.
– «Всему своё время», да? – напомнил Фёдор.
Он набулькал по кружкам квасу.
– Верно, – сказал Иисус.
– В Евангелии Иисус первым делом шёл в синагогу, то есть, по-ихнему, вроде храма считалось, – Фёдор спросил таки о том, что, видно, засвербело в нём при виде выходивших из храма односельчан. – А ты чего-то не торопишься туда совсем, или тебе синагога нужна, а не православный храм?
– В синагоге мне делать нечего, там Бога нет.
– А в наших православных?
– Не в каждый